Черный смерч (илл. А. Кондратьева)
Шрифт:
Бекки обернулась и не узнала их. На них были синие кофты и широкие шаровары, на ногах — резиновые сапоги, на голове — островерхие широкополые шляпы.
Эрл взял автомат.
— Итак, — сказал он, — я пойду направо по берегу, а ты, Джим, налево. Смотри на следы. Если увидишь рыбака, будь осторожен: ты белый, а белого считают в первую очередь голландцем — значит, врагом.
Эрл открыл дверь и вылез из самолета. Джим спрыгнул, махнул Бекки на прощанье рукой и исчез в тумане.
— Когда вас ждать? — крикнула им вслед Бекки.
— Через час, через сутки, через трое суток! —
Через мгновение шаги Джима уже не были слышны. Бекки стало не по себе.
— Снимайте комбинезон, Бекки, и надевайте эти широкие шаровары и синюю кофту. На ноги лучше наденьте эти ботинки, пока нет дождя, — сказал Франк и подал Бекки одежду.
Он вышел, и Бекки переоделась. Она получила такую же широкую шляпу, как Джим и Эрл. Потом переодевался Франк, и девушка вышла из самолета.
Римба просыпалась. Все новые и новые звуки неслись со всех сторон леса. Бекки услышала мелодичный рев: «ху-уу, хо-хо!» Потом визгливые голоса: «ху-у!» Их перебивало звонкое: «хей, хей, хей!» Могучий бас тянул: «хо-о, хо-о!» Бекки, стоявшая у самолета, уже не решалась заявить о тигре и спросила Франка, кто это кричит. Франк в это время стоял на лесенке и возился у левого мотора. Он небрежно ответил:
— Это поют сиаманги — есть такие обезьяны. А так, — Франк закричал «уа-уа», — вопят гиббоны — тоже обезьяны.
Весь воздух был наполнен ревом, хохотом и стоном. Римба звучала на сотни ладов. Изредка слышалось пение птиц, жужжанье насекомых.
— Я пойду в лес, — сказала Бекки, которой не терпелось увидеть тропический лес.
— Только не уходите далеко, — предостерег ее Франк, — и возьмите автомат.
— У меня пистолет в сумочке.
Туман совсем рассеялся. Самолет лежал на песчаном берегу быстрой, очень широкой мутной реки. По обе стороны реки высились исполинские лиственные стены древнего, девственного леса. Это не был лес в обычном представлении жителя умеренного пояса земного шара. Это был безграничный зеленый хаос башнеподобных зеленых деревьев, перевитых лианами и ползучими растениями, плотно затянувшими все пространство между стволами. Вершина громоздилась над вершиной, достигая огромной высоты. Деревья росли рядом одно над другим, одно сквозь другое, сливаясь в одну зеленую лиственную громаду. Зеленые горы! Зеленые тени лежали на воде.
Бекки была потрясена величием этого чудовищного леса. Она сделала несколько шагов к воде и удивилась, что не чувствует никакой тропической жары. Воздух был свеж и прохладен. На глинистой отмели шагах в тридцати от берега лежали короткие бревна.
— Смотрите на крокодилов? — раздался позади голос Франка.
— Крокодилы? — И Бекки в страхе попятилась назад. — Где?
— Да вон на отмели. Видите, среди темных стволов лежат зеленоватые, чешуйчатые.
Руки Бекки энергично двигались. Тут только она поняла то, что делала автоматически уже давно, а именно: отгоняла москитов. Воздух был наполнен не только москитами, а также летучими муравьями, зловонными клопами. Они заползали под рукава, за ворот. Это были маленькие жирные паразиты.
— На
— А как подниметесь? — спросила Бекки.
— У нас амфибия, — ответил Франк, — можно подниматься с воды. Эрл, собственно, и метил на воду.
— И как это Викки… — Бекки не закончила фразы.
— Да-а, — печально протянул Франк.
Они помолчали.
— Видите? — сказал Франк, показывая на реку.
Там на берегу семья обезьян пила воду из реки. Франк снял с плеча автомат, прицелился и снова повесил автомат на плечо.
— Шум выстрела нам противопоказан, — сказал он и побежал к самолету.
Бекки с любопытством смотрела на обезьян.
Франк вернулся с винчестером-тихострелом.
— Не надо! — попросила Бекки.
Франк нехотя опустил винчестер и свистнул. Обезьяны насторожились и, заметив людей, быстро полезли на деревья, оглашая воздух резкими криками.
— Бекки, если вы хотите изучить лес, вам надо не только отличать кокосовую пальму от эвкалипта или от соснообразной араукарии, но знать все сорок сортов банана и его приготовление. Ну-ка, покажите, где вы здесь видите банановые деревья?
Бекки показала на пальму с чешуйчатым стволом, увешанным огромными, большими листьями.
— Верно! Ну, а это? — продолжал Франк, показывая на заросли по ту сторону реки.
— Бамбук! — сказала Бекки.
— А что из него делают? — не унимался Франк.
— Столбы, — ответила Бекки.
— Бамбук — это хижины, шляпы, корзины, стаканы, музыка. Молодые побеги едят, а от жилок старого, если их мелко порубить и принимать в пище, человек умирает… Пойдем в римбу и нарубим ветвей, чтобы прикрыть самолет, — предложил Франк.
Бекки пошла вслед за ним, не представляя, как они пролезут сквозь эту сплошную зеленую стену.
Франк подозвал Бекки. На песке он показал следы:
— Это тигр ходил пить воду перед нашим прилетом.
— Почему вы так думаете? — усомнилась Бекки.
— Перед войной я ловил в римбе диких зверей для зоопарков и знаю, пояснил Франк.
— Никогда не сказала бы этого о вас! — сказала Бекки, с удивлением глядя на добродушное лицо Франка.
Они подошли к лесу. Бекки ожидала увидеть яркие краски цветов, красивых бабочек и райских птиц, но ничего этого не заметила. Перед ней были сплошная зеленая стена и поразительно толстые стволы деревьев, в пять-шесть обхватов, покрытые густыми обвисшими серыми лишайниками. Девушка спросила об этом Франка.
— Все это наверху, метрах в восьмидесяти над нами, под солнцем, сказал он. — Там и райские птицы, и цветы, и обезьяны. Впрочем, смотрите! Франк показал на дерево, покрытое алыми цветами, а потом на второе, у которого были пышные белые листья. Он даже сорвал цветок орхидеи, совершенно незаметный в этом море зелени.
В общем же, растительность была одноцветная, темно- и серо-зеленая.
Бекки обратила внимание на листья. Они были самые разнообразные: одни походили на круглые тарелки, другие казались конусовидными, третьи острозубчатыми, но все они были толстые и блестящие, будто кожаные, лакированные.