Черный смерч (илл. А. Кондратьева)
Шрифт:
— Что вы здесь делаете? — спросила Бекки. — Только не врите!
— Я очень беспокоился, куда вы исчезли тогда на параде ку-клукс-клана. В потасовке вас могли и пристрелить, — сказал Джек, не отвечая на вопрос. — А вы все так же прелестны и все так же не обращаете внимания на бедного Джека, изнывающего от любви к вам!
— Кто же вы теперь в ку-клукс-клане — «гиена» или «домовой»?
— «Гиена», — сказал Райт. — И у меня очень много долларов!
— Меня беспокоит эта комиссия, — сказала Бекки. — Вы, наверное, в курсе дел? Этот филиал папиного института злоумышленники
— Не бойтесь, Бекки, ручаюсь головой! — уверенно сказал Джек и самодовольно улыбнулся, показывая свои крупные зубы.
— А если вы плохо спрятали? — не унималась Бекки.
— Бекки, вам и вашему отцу нечего беспокоиться, — сказал Джек. — Мы все запрятали основательно.
— Надеюсь, не здесь? — с деланным испугом спросила Бекки.
— Неподалеку. Тот, кто не знает, ни за что не найдет! — так же самодовольно ответил Райт.
— Но зачем так близко? Неужели нельзя было отправить на милю подальше?
— Этих гротов не найдет никто из посторонних. Они закрыты зеленью… даже змей напустили. В благодарность за это вы могли бы меня поцеловать. — И Джек улыбнулся, довольный своей шуткой и ожидая, как это воспримет Бекки.
— А не лучше ли их уничтожить? — спросила Бекки.
— Зачем? Сегодня ночью и завтра ночью жуков отвезут на плантации.
— Далеко?
— Далеко! На один из Тысячи островов… Так поцелуете?
— Вы что, Джек, пьяны?
— От счастья видеть вас!
— В таком случае, мой уход вас протрезвит. Я не хочу, чтобы нас видели вдвоем!
— Но мы встретимся? — спросил Райт, на этот раз серьезно.
— Обязательно! — обещала Бекки.
Она позвала Егора и Анатолия и пересказала им разговор с Райтом.
— Бекки, — сказал Егор, беря девушку за руку, — простите меня за недоверие!
— И меня простите, — добавил Анатолий.
— Мюллер требовал фактов, он их получит! — решительно заявил Егор.
Комиссия не спеша осматривала ангар за ангаром. В некоторых проводились опыты по борьбе с вредителями.
— Теперь вы подпишете акт: филиал Института Стронга не занимается плохими делами! — самодовольно повторял Мюллер.
Оставив Анатолия и Бекки, Егор присоединился к Сапегину. В нескольких словах шепотом он передал ему все услышанное им от Бекки.
— Мы сейчас же все разыщем и поймаем их с поличным на месте преступления! — закончил Егор.
— Позови ко мне девушку и Анатолия, а сам иди к членам комиссии, распорядился Сапегин.
Когда Анатолий и Бекки подошли к Сапегину, он спросил:
— Анатолий, соли фосфора и фосфористый водород у тебя с собой?
— Обязательно! Они в саквояже, в машине.
— Бекки, ваш знакомый может дать этой соли в корм жукам, в гроте? спросил Сапегин.
— Нет, Джек Райт для этого не годится.
— Тогда и мой план не годится! — огорченно сказал Сапегин. — Мне давно хотелось поговорить с вами, Бекки. Я не был лично знаком с вашим отцом, но мы знали друг друга по трудам, обменивались изданиями. За что, собственно, он получил премию?
— Раньше
— И не надо, — сказал Сапегин. — А не было ли среди изобретений вашего отца какого-нибудь особо секретного открытия, которым могли бы заинтересоваться господа типа Луи Дрэйка? Не находил ли он каких-либо особо вредных жуков?
— Отец никогда не говорил мне об этом. Я ведь воспитывалась в Канаде. А когда приехала к отцу, то увидела перед собой скрытного, молчаливого и очень несчастного человека. Он тратил свои доллары на опыты, колледж не давал ни цента. Он брал деньги на опыты даже у меня, когда я получала призы за стрельбу.
— Меня очень удивило, когда Лифкен стал профессором, а ваш отец остался доцентом. Но я не пойму, почему его держали в черном теле? Я понимаю, вы дочь, но…
— Нет, я не дочь! — горячо отозвалась Бекки. — То есть я дочь, но я не хочу быть дочерью. Нет, я не то говорю… совсем, совсем не то… Это все ужасно! Я сама не знаю, что и думать. Я получила от него очень странное письмо, в котором половина строчек зачеркнута… Я ничего не понимаю… У нас, американцев, не принято говорить о служебных делах в семье. Но я не думала никогда, что отец способен на это… я верю в то, что чем скорее мы откроем правду о деятельности института, тем лучше будет отцу. Я знаю, что он всегда мечтал спасти человечество от голода. Он всегда был честным, стойким — и вдруг эта инструкция о заражении плантаций!
— Какая инструкция? — быстро спросил Сапегин.
Бекки кратко рассказала, что она приехала сюда, чтобы восстановить честь института, а значит, и честь отца. Случайно она нашла секретную инструкцию Института Стронга о том, как производить заражение плантаций…
— Я вам достану ее на обратном пути, — обещала Бекки. — Ганс Мантри Удам сказал, что они достали еще две инструкции.
— Очень хорошо! — обрадовался Сапегин. — Но как это удалось?
— Один родственник Ганса Мантри Удама работает в этом филиале.
— Еще лучше! Не мог бы он накормить насекомых в гротах одним порошкам и разбить там маленькую стеклянную пробирку?
— Вы хотите уничтожить насекомых? — опросила Бекки.
— Ни в коем случае! — возразил Сапегин. — Благодаря предложенному мной способу мы сможем обнаружить происхождение жуков. У нас имеется довольно обычный аппарат для научных исследований. Мы применяли его в Восточной Германии для изучения миграции насекомых. Как член комиссии я вправе использовать любую аппаратуру. Вот мы и определим происхождение жуков.
— Не понимаю, — созналась Бекки.
— Этот порошок, — сказал Сапегин, — дает нам возможность видеть, но не глазами. Ведь самый факт обнаружения в гротах хотя бы и очень больших количеств вредителей еще не дает основания обвинить в заражении. А если мы установим, что жуки, обнаруженные на плантациях, ведут свое происхождение от всей их массы, находящейся сейчас в гроте, это и будет неопровержимым доказательством. Как бы узнать, где эти гроты? Найти их в тропическом лесу — дело очень и очень трудное, почти невозможное.