Черный смерч
Шрифт:
– Вы не захотите убить старика, у которого два сына, два...- Том поднял правую руку над головой, показывая два пальца,- погибли на фронте, сражаясь против фашистов. Я бедный старый негр... Я никому не делал зла...
В этот момент его схватили за правую руку.
– Я хотел добра массе Стронгу. Он добр к бедным неграм!
Толпа пришла в движение.
– Ты не мужчина, Алл!
– закричала подбежавшая Дебора Стронг.- Не позволяй цветному пачкать кровью твой костюм!
Толпа зашумела. Тома схватили и поволокли к машине.
– Масса Стронг, мисс Бекки!
– отчаянно взывал Том.
– Старик ни в чем не виноват!
– закричал Стронг, пытаясь вырваться из мощных объятий жены.
– Не смейте трогать Тома, оставьте его!
– кричала Бекки.
– Аллен, Бекки, глупая девчонка, молчите!
– сказала Дебора и схватила Бекки за руку.- Защищая цветного, вы позорите себя, меня и Арнольда Лифкена. Доброе имя мне дороже сотни негров. Ты сам себе не можешь помочь... Я еле-еле свожу концы с концами. Лучше употреби свою энергию на пользу семьи!
– И Дебора еще сильнее сжала своей мощной рукой плечи мужа.
– Сто на одного старика! Трусы и негодяи!
– кричала Бекки, стараясь освободить свою руку из сильных пальцев матери.
3
Первый большой белый конверт с золотыми буквами, о котором вспоминал посыльный Том в ту злосчастную ночь, очень взволновал Аллена Стронга. Письмо было из Лиги ученых и изобретателей, учрежденной недавно. Обычно все письма научных обществ адресовались к профессору Арнольду Лифкену, как основному автору их совместных трудов. Это же письмо было адресовано лично Стронгу.
Аллена Стронга поразила исключительная осведомленность Лиги. В письме были перечислены, без указания на соавторство Лифкена, все его многолетние работы по борьбе с колорадским жуком, японским жуком, розовым червем, фитофторой картофеля и другими вредителями и болезнями растений. Упоминались даже ранние научные доклады, о которых он и сам успел позабыть.
Ученый был польщен любезным, почти льстивым тоном письма. Лига предлагала Стронгу самую широкую материальную помощь в его работах и просила, формальности ради, заполнить небольшую анкету. В ней было всего пять вопросов:
1. Какую научную и изобретательскую работу вы ведете сейчас?
2. Кто финансирует вашу работу?
3. Над какими проблемами вы собираетесь работать в будущем?
4. Чем помочь вам и в каких размерах?
5. Какова причина таинственной гибели оазиса в Сахаре, названной газетами "Эффектом Стронга" и которую вы сами называли "Феноменом Стронга"?
Посыльный Том, принесший этот пакет, увидел, как посветлело усталое лицо Стронга. Доцент пошарил в кармане, вынул бумажку в пять долларов и протянул ее Тому.
– Ну как, старина, нелегко тебе? Ничего, мы с тобой еще доживем до лучших времен!
Слезы благодарности выступили на глазах Тома. Всегда у массы Стронга находилось доброе словечко для старого негра. Старик вышел, неслышно ступая подагрическими ногами в войлочных туфлях.
Аллен Стронг задумчиво перечитывал письмо. Неужели же наконец к нему пришло долгожданное признание?
Весь мир ученых Стронг делил на два неравных и резко отличных лагеря. В одном - ученые-дельцы, для которых наука не более чем выгодный бизнес. Почти все работники колледжа были таковы. Аллен их бесконечно презирал, они платили ему тем же.
В другом лагере - подлинные ученые, бескорыстно преданные науке, неутомимые искатели, истинные творцы научного прогресса. Здесь, в ринезотском колледже, был один настоящий ученый, да и тот недавно уволен с работы согласно указанию Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности за то, что подписал Стокгольмское воззвание.
Стронг был огорчен его уходом. Что ж, сам виноват: зачем он занимался политикой! Это не дело для ученого. "Это уведет его далеко от науки, появятся иные интересы",- говаривал Стронг. Однако в последнее время, к большому удивлению Стронга, то один, то другой ученый - из числа тех, которых он высоко ценил,- вступал в политическую борьбу. Об этом Стронгу обычно сообщал профессор Лифкен, предостерегая, чтобы он не упоминал в своих работах их имен. Стронг грустно вздыхал. Ему казалось, что какая-то неведомая болезнь уносит его соратников с поля боя.
С ранних лет Аллен Стронг был воспитан отцом в духе недоверия к людям, занимавшимся политикой.
"Все они плуты,- поучал его отец,- невежественные, лживые. Одни называют себя республиканцами, другие - демократами, но и те и другие одинаково надувают народ. Политиканы сулят рай тем, кто будет голосовать за их партии, а на самом деле стремятся к власти, чтобы набить карманы за счет избирателей. Это просто разновидность гангстеризма! Держись подальше от политики!"
Все помыслы Аллена Стронга были обращены к науке, и он свято верил, что она одна может создать всеобщее изобилие и вывести человечество на путь процветания. Время шло. Появилась коммунистическая партия, верный друг народа, мужественный защитник его интересов, но Стронг, воспитанный отцом в духе отвращения к политике, не вникал в различия между партиями и не понимал их.
Стронг принципиально не читал газет. Ибо так называемая "большая пресса" раз и навсегда оттолкнула его своим крикливым враньем. Он никогда не ходил в кино - ему были противны голливудские фильмы, смакующие уголовные подвиги. Не интересовался он и беллетристикой, уверившись, что в большинстве своем это бульварное, пошлое чтиво. Он добровольно заточил себя в монастырском уединении своего рабочего кабинета. Науки хватало, чтобы заполнить его жизнь целиком.
Человеком совсем иного рода был Арнольд Лифкен. Довольно быстро он сумел сделать блестящую служебную карьеру. Из скромного, бесцветного ассистента стал профессором, руководителем кафедры и обладателем солидного текущего счета в банке. И все это он сумел проделать при отсутствии серьезных научных заслуг. О них и не упоминали, характеризуя Арнольда Лифкена, а попросту говорили: "Профессор стоит сто тысяч долларов".
Нет, не научные, а совсем иные качества способствовали возвышению Лифкена. Ведь в капиталистическом мире человека ценят не по уму, не по таланту, а по тому количеству долларов, какое он смог добыть любым путем, хотя бы грабежом и обманом. Газеты, кино, радио воспевали богатство и накопление богатства любыми средствами, как единственную цель жизни американца.
В ринезотском колледже профессора Лифкена окружала атмосфера раболепия. К доценту Стронгу коллеги относились, напротив, со снисходительным презрением. Он считался неудачником, и если бы не покровительство профессора Лифкена, который почему-то защищал своего доцента, то не работать бы Аллену Стронгу в колледже...