Черный снег на белом поле

Кажется, стоит только написать — «тайна», и она исчезает. Стоит упомянуть о заговоре — и нет его. Что-то неуловимое метнулось и тут же ушло в другое, невидимое место. Опять не рассмотришь, что это было. Только смех звучит как эхо. Заговор? Жидо-масонский? Ха-ха-ха! Смеются едва ли не все. И уже не помнят, какой смехотворен начал первым.

Друзья! Главный, фундаментальный заговор против человечества — Открытый. Он назван и описан самими создателями. Его суть положена на видное место. Поэтому почти никто не видит его... Результат этого заговора — массовый идиотизм.

Когда-то античный философ Анаксагор утверждал, что снег — черный. Никто не верил ему. Прошли века, и некто сказал: мы промоем мозги так, что поверят и этому. Не улыбайтесь: зачастую наведенная глупость — высокохудожественный и наукоемкий продукт...

Посмертная маска знаменитого художника и поэта Уильяма Блейка. Это он написал: «Если двери восприятия чисты, вещи видятся такими, какие они есть». Что он имел в виду? Об этом — речь впереди, но пока скажем, что для нынешней осатаневшей культуры Блейк — фигура ключевая. Действительно, он, как ключ, отпер двери, через которые прошли впоследствии Алистер Кроули, Олдос Хаксли, Джим Моррисон и многие другие...

Маска оставляет жутковатое впечатление. Чувствуете? Тело после смерти еще не изменилось, но души в нем уже нет. Скоро на воздушных мытарствах душа встретит «неприятные неожиданности». И, беспомощная, уже ничего не в состоянии будет изменить. Лишенная тела, душа не может покаяться. Поздно. Не в те двери надо было стучаться.

Бесконечное зияющее пространство...

Великая глубь...

Беспорядочная, клокочущая материя...

Нечто изначальное...

Древнейший из богов...

Хаос.

Хаосом все начиналось и все должно закончиться. Так считали греки. Это мировая дверь, добавили римляне. По-латыни дверь — ianus. Янус — бог всякого начала. Первый месяц в году — январь — посвящен именно ему. Впрочем, Янус не только открывает, но и закрывает. В одной руке у него палка — для непрошенных гостей. В другой — ключ.

Если ваша воля постучится в эту дверь, Янус непременно откроет. Но хорошенько подумайте, прежде чем стучать. Вас ждут опасные объятия. Больно! Холодно! Страшно! Теперь поздно кричать. Хаос вас не понимает. Или не слышит ? Что он, глухой, что ли ?

Разговаривать с ним бесполезно. Это как в старой шутке. Рассказать?

— Здравствуй, кума.

— На базаре была.

— Никак, глуха ?

— Купила петуха...

Абсурд! Когда вас не слышат, получается то, что римляне называли absurdum — обращение к глухому.

«Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно.

Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа тоже у него не было. У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было. Ничего не было! Так что не понятно, о ком идет речь.

Уж лучше мы о нем не будем больше говорить».

Развоплощение смысла достигает здесь крайней точки. Нуля... Об этой точке Даниил Хармс размышлял много. Написал даже несколько псевдофилософских трактатов.

Янус двулик. Он смотрит в будущее и в прошлое. Сзади — бесконечность уже несуществующего. Впереди, кажется, тоже бесконечность. Пока не наступившее время. Значит, идол Януса стоит в той единственной точке настоящего, где все и происходит. Где — вся бесконечность мира...

Впервые попав в тюрьму, Хармс вдруг понял, что мгновение настоящего — это ноль. Пустота. Смерть. В эту бездну провалились все его милые, хотя и странные, детские стихи. Творчество полностью захватил абсурд. Из текстов исчезли причинно-следственные связи.

Абсурд — констатация бессилия обнаружить в мире организующее начало. Когда человек не видит Бога, начинается сумасшествие. А там, где нет своего ума, за вас думает дух безумия. Уж не инфернален ли тот самый рыжий человек (дай является ли человеком эта пустота?), у которого не было ни ушей, ни головы ? Спаситель ведь назвал демона глухим и немым: Душе немый и глухий, Аз ти повелеваю: изыди из него. (Лк. 11, 14).

Сатана глух к состраданию. Он появился — и из харм-совских окон полетели старухи. Увы, они не птицы — разбились о мостовую.

Смешно? Однако вот с чем можно согласиться: «...чем больше смеется человечество, тем страшней становится жить. Частота взрывов смеха точно соответствует частоте других взрывов, но не всякому внятна их таинственно-трагическая связь». [ 19].

Слышите? Что-то опять грохнуло. Сурдопереводчик нужен?