Черный список деда Мазая
Шрифт:
– Здесь, в квартире, он сам приехал.
Я опешила.
– Зачем он к вам заявился?
Светлана Иосифовна оперлась локтями о стол.
– Я открыла дверь и чуть не закричала. В первую секунду мне показалось, что Никита вернулся. Я схватилась за вешалку, земля из-под ног ушла. Никогда не распахиваю дверь без того, чтобы не посмотреть, кто на лестнице, наша с Юлей квартира лакомый кусок для грабителей, здесь много антиквариата. Признаюсь тебе, я даже не помню, чего и сколько у нас есть. Недавно потянуло меня в кабинет Никиты, я туда после отъезда сына не заглядывала. Встала посередине, смотрю на картины, вроде другие тут висели, не узнаю их! А уж какие статуэтки где стоят, мне точно
В тот день Нелидова открыла дверь на звонок, потому что ДЕЗ предупредил жильцов: в районе обеда по этажам будут ходить рабочие, предстоит смена батарей, не препятствуйте специалистам. Если они не попадут в какое-нибудь помещение, то весь подъезд останется с допотопными «гармошками». Вот почему Светлана Иосифовна поторопилась отпереть замок. На лестничной клетке стоял Никита.
Нелидова уцепилась за вешалку.
– Пожалуйста, не пугайтесь, – голосом ее сына сказал гость, – я ваш внук, Всеволод Ковалев, вот мой паспорт.
Сначала Светлана чуть не зарыдала. Никиточка в Индии, он не собирается возвращаться к матери. Затем она рассердилась на себя за глупость. Ее сын не юн, а в прихожей стоит молодой мужчина, он просто похож на Никиту! Но потом до Нелидовой дошел смысл слов гостя, и она выдохнула:
– Внук?
– Сын Евгении Ковалевой, – уточнил он. – Бабушка Таисия тайком рассказала мне правду, я знаю, что с моей матерью случилось в подростковом возрасте.
Светлану Иосифовну затошнило, но она справилась с реакцией желудка на стресс и делано спокойно спросила:
– Что тебе надо?
– Ничего, – пожал плечами Сева, – и уж точно не денег. Я богатый человек, бизнесмен, владелец нескольких ночных клубов. Можете к окну подойти?
– Зачем? – встрепенулась Светлана Иосифовна.
Сева поднял брови, вытянул губы трубочкой и по-детски просюсюкал:
– Ну, бабулечка, ну, пожалуйста, посмотри во двор!
Теперь у Нелидовой закружилась голова. Давным-давно, выпрашивая что-то у нее, Никита делал точь-в-точь такую же гримасу. Время словно двинулось вспять. Вот сейчас из кабинета выйдет Лев Яковлевич, и Светлана усадит семью ужинать.
Из глаз Нелидовой хлынули слезы. Она так долго сдерживалась, молча переносила горе, ходила с высоко поднятой головой, отвечала на вопросы соседей и знакомых про Никиту: «Спасибо, все чудесно, он восстанавливает силы в нашем доме на Гоа», она так устала, что сейчас не выдержала.
Сева бросился к ней, обнял ее и запричитал:
– Бабулечка, поэтому я и приехал. Подумал, тебе тяжело, ты одна, без помощи близкого человека! Я просто хочу тебя поддержать. Извини за вторжение. Вот, ты любишь манго? Да? Они сладкие, тайские. На, держи!
В руке Светланы Иосифовны оказались заморские фрукты.
– Пошли на кухню, – частил Сева, – я тебе чай приготовлю, сделаю особый напиток, с корицей и медом.
Внук схватил под локотки несопротивляющуюся бабушку, повел по коридору и действительно заварил ей терпкий напиток. Мало-помалу Светлана пришла в норму. Тогда Всеволод подвел ее к окну и показал ярко-красную низкую, какую-то хищную машину, резко выделявшуюся среди остальных автомобилей на парковке. Около кабриолета стояло несколько мужчин. По их жестикуляции Нелидова поняла: зеваки в полнейшем восторге.
– Бабушка, это «Ламборджини», – смущенно произнес Сева. – Догадываюсь, что ты не разбираешься в тачках. Не ради хвастовства, а только чтобы ты поняла – я не нуждаюсь в деньгах, назову тебе ее стоимость: примерно миллион евро. Я богат, но рядом со мной нету родного человека. Поэтому, когда я узнал, что папа тебя бросил…
Светлана Иосифовна на секунду примолкла, а я не смогла скрыть удивления:
– Кто мог рассказать Севе вашу семейную историю?
Нелидова дернула плечами.
– Ты газет не читаешь?
– Очень редко, – призналась я, – некогда интересоваться прессой.
Она прищурилась.
– Есть пасквильный листок под названием «Желтуха». Репортеры его роются в помойках, платят полицейским, врачам, пожарным, чтобы те давали им информацию об известных людях. Естественно, компрометирующую, другие сведения никого не интересуют. Когда Никита с триумфом завершил турне по Японии, ни одно СМИ не откликнулось, а вот когда сын уехал навсегда в Индию, тут репортеры как с цепи сорвались! Думаю, им насплетничала нотариус, оформлявшая ему бумаги. Боже, папарацци сидели в кустах у нашего подъезда, дежурили на лестнице, подстерегали нас в магазинах. Мы с Юлей не успевали среагировать, раздавались щелчки, а наутро в «Желтухе» появлялись снимки. Например, такой: я стою на пороге поликлиники, и подпись: «Великий скрипач Нелидов не думает о своей семье, а тем временем его мать доставили в клинику с онкологией». Оставалось лишь удивляться, какая гадость людям на ум приходит! К сожалению, фотографиями дело не закончилось. Была подкуплена наша домработница, глупая жадная баба! Она впустила сюда в отсутствие хозяев журналистов, те наделали кадров и выдали репортаж на несколько полос, что-то вроде: «Посмотрите: картины, люстры, книги, статуэтки, столовое серебро, настоящее богатство. Кому оно достанется после смерти матери Никиты? Уж точно не его сожительнице Юлии, брак с которой скрипач никогда не оформлял официально. Неужели дорогие вещи и шикарная квартира в центре Москвы отойдут государству?» Мерзавцы! Ни совести, ни чести у некоторых людей нет. Но во всем плохом всегда есть хорошее. Сева увидел материал в «Желтухе» и приехал ко мне.
Глава 29
– Понятно, – протянула я.
Светлана Иосифовна вскинула подбородок и в секунду стала похожа на преподавательницу балета, которую до дрожи в коленках боялась я, будучи школьницей.
– Тебе не понять моих чувств, – отрезала она, – я потеряла сына, считай, похоронила его на чужбине. Где оно, то Гоа? Где Индия? Монастырь? Не доехать, не долететь, не найти Никиту. И вдруг он вернулся в образе Севы! Мой родной, любимый, прекрасный, нежный, заботливый мальчик. Нет, я неправильно говорю. Никита всегда был отстраненным. Он идеально относился к родителям, второго такого ребенка надо поискать, никаких проблем с ним не было, один глупый случай с Женей. Почтительный, уважительный мальчик, невероятно талантливый, гений, но у меня постоянно было чувство, что сын держит меня на расстоянии вытянутой руки. Никита не терпел объятий, поцелуев, сына коробило, если я случайно гладила его по голове, он не выносил прикосновений, даже моих. Ничего не рассказывал мне, не откровенничал. Спросишь у него: «Сыночек, как дела?» Он мигом ответит: «Чудесно».
Даже в детстве он не плакал, не жаловался на обидчиков, не просил помощи, никогда не ластился. Всегда сам по себе. Единственный раз сын приоткрыл душу, когда рассказал мне эту историю с проклятием. Ни до нее, ни после я о переживаниях ребенка не знала. А Севочка!
На лице Светланы Иосифовны засветилась улыбка.
– Вот внуку я нужна. Я в курсе всех его проблем, Севочка ценит мои советы, часто звонит: «Бабусик! Слушай внимательно. Я могу одеть танцовщицу в золото, а могу в серебро, что лучше?»