Черный список
Шрифт:
Лизандро сказал, — Если мы не сложим оружие, они кинут нам руку Бернардо.
— Дерьмо, — ругнулась я, — мы еще не готовы.
— Где Анита? — спросил Мариус.
Я прокричала, — Я прямо здесь, сукин ты сын!
Как мне уберечь Бернардо от ампутации частей тела, ведь они не вырастут обратно. А потом мне пришла в голову еще одна ужасная идея, но в то же время просто отличная, — Принесите одну из отрезанных голов как можно быстрее, — сказала я.
Лизандро не спорил, просто вернулся в комнату, из которой мы только что ушли. Я пыталась убедить их, или, по крайней мере, отложить пытки Бернардо. —
— Ты человек, — провизжала женщина, — Ты должна гордиться даже тем, что Мать хочет тебя.
— Вот когда она овладеет твоим телом и будет в нем расхаживать, тогда и поговорим, — сказала я.
Лизандро вернулся с головой в одной руке и с пистолетом в другой; волосы у него были до плеч и развивались позади, когда он шел, так что он выглядел как современный варвар.
Я услышала звуки борьбы. Это Бернардо?
— У меня есть подарок для тебя! — прокричала я. А Лазандро сказала, — Давай.
Он бросил голову изящной дугой на землю в нижней части лестницы. Это был прекрасный бросок, который в баскетболе не произвел бы впечатления, но в случае с человеческой головой — произвел. Я бы никогда не бросила ее на землю так изящно.
— Что это такое? — спросила женщина.
— Один из твоих вампирчиков, — сказала я. — Ты отправляешь нам больше частей тела, мы отправляем тебе больше голов.
— Мы также можем послать вам голову, — крикнула она.
— У тебя только два заложника; у нас — десять, и трое из них твои хозяева, что означает, если они умрут, то и ты умрешь.
— Таддеус, — крикнул Мариус, — ты не посмеешь.
— Таддеус не отвечает за эти переговоры, отвечаю я, и я, блядь, буду отвечать.
На том конце повисла тишина, они наверно совещались. Если мы действительно планировали выторговать себе путь наружу, нам нужно сделать этого до того, как вампиры проснуться после дневного сна. А это будет скоро. Не могу объяснить, как я это узнала, но даже под землей, если сконцентрироваться, то я могу почувствовать наступление рассвета или заката. На самом деле мы планировали убить большинство вампиров и потом сбежать по трупам наших врагов, но надо было не дать им догадаться об этом, мы должны притвориться, что ведем переговоры. Чтобы скрыть ложь, обычно приходится лгать еще больше, это что-то вроде правила.
— Что ты хочешь? — спросил Мариус.
Чего я действительно хотела, так это чтобы три Арлекина поработали над единовременным обезглавливанием, но вслух сказала, — Мы хотим свободный выход для всех нас.
Секунда молчания, потом он ответил, — Конечно.
Он знал, что как только наступит ночь и Мать вселится в одного из своих детей-вампиров, она пойдет за нами, но он решил притвориться, что отпустит нас и мы на самом деле будем свободны. Я могла притвориться что мы настолько тупые, что поверим ему. Мы начали вести переговоры; оба лгали и оба тянули время.
Сколько обезглавливаний нужно совершить, чтобы отработать идеальное тройное отсечение? Девять, как выяснилось. Сколько вампиров вы сможете обезглавить прежде, чем оборотни в 45 метрах учуют свежую кровь и смерть? Ага, тот же ответ. Три Арлекина идеально отсекали головы, словно выполняя некую хореографию палачей, а оборотни на лестнице проорали, —
— Твои любовники мертвы!
И трое Арлекинов передвинули тела мастеров в аккуратный ряд. Их мечи засияли серебром, блеснули быстрее, чем мои глаза могли уследить. В одно мгновение их мечи были подняты, шелохнулись и вот уже головы откатывались от тел. Из-за белых масок головы выглядели как кукольные, вот только куклы не истекают кровью.
На лестнице раздался крик, звуки, похожие на борьбу, а потом все затихло. Тишина была такой подавляющей, что я слышала как кровь шумит в ушах. Я хотела позвать Бернардо и Итана, но заставила себя помолчать. Делали ли они тоже самое, или они были мертвы?
Двое львов двинулись к лестнице, прячась за изогнутой стеной, которая скрывала их до последней минуты. Потом один мельком глянул на лестницу и вернулся обратно. Он был так быстр, что я подумала он увидел плохих парней живыми, но потом он посмотрел внимательнее и стал подниматься по лестнице вместе с другим львом, идущий по его пятам.
Мы ждали у входа в коридор. Я сдерживала дыхание, прислушиваясь, но слушать было нечего. Потом один из львов спустился вниз и подал сигнал, что все чисто. Мы начали пересекать открытое пространство, и я почувствовала, как опустилась ночь. Я почувствовала, как она вступила в свои права и уловила какое-то еще движение.
Холодный ветер пробежал по мне, покрывая кожу мурашками и бросая меня в дрожь. Голос раздался эхом в моей голове, — Некромантка.
— Бежим! — проорала я, и последовала собственному совету. Никто не спорил со мной. Мы побежали по лестнице.
Глава 40
Переводчики: Sunriel, dekorf, Kejlin, Светуська, Stinky
Вычитка: Sunriel
Вампиры шли за нами, и что еще хуже, они снова обрели контроль над Таддеусом. Он не нападал на нас, но прекратил двигаться, перестал бежать. Он сказал, — Спасите себя, если сможете. Для меня слишком поздно.
Я потянулась к нему, но Лизандро схватил меня за руку и потащил вперед. Он мертвой хваткой вцепился мне в руку и бежал к ступенькам. У меня был выбор: бежать или пускай меня тащат силком. Я побежала.
Бернардо и Итан были наверху лестницы с пистолетами в руках. Они палили в вампиров поверх наших голов и промазывали, — Они слишком быстры! — крикнул Бернардо.
Я споткнулась, упала, и Лисандро полу-подхватил, полу-потащил меня. Я держала пистолет в руках, но было невозможно бежать так и целиться. Я начала пытаться вырваться из хватки Лизандро, чтобы обернутся и сражаться, но что-то ударило меня так сильно, что весь воздух вылетел у меня из легких, а на руке у меня остались следы ногтей Лизандро, когда вампир впечатал меня в стену. Я около минуты не могла сделать ни вдоха. Всего мгновение, прежде чем я смогла поднять пистолет, но именно это мгновение и нужно было Арлекину, чтобы прижать мою руку с пистолетом к стене и зарычать мне в лицо. В одно мгновение я смотрела в бледно коричневые глава, а в другое глаза уже стали черными, словно ты смотришь в самую глубокую, темную ночь в твоей жизни. Мать Всей Тьмы была здесь. Голос мужчины произнес, — Некромантка, — но голос был глубокий, интонация принадлежала ей.