Черный ураган. Честный Эйб
Шрифт:
Топоры деловито и звонко стучали, когда на делянке появился управляющий Хопкинс верхом на рыжей низкорослой кобыле. Хопкинс не постарел с тех пор, как отвёз Иорика Кимбса в цепях на невольничий торг в Кембридже. Он был такой же грубый, загорелый, усатый, как в прошлые времена, когда его называли «Удар грома». И бич всё так же оглушительно стрелял в его умелых руках.
Но теперь порядки были иные. Доктор Томпсон требовал, чтобы негры работали «по-настоящему» и чтобы Хопкинс не спускал с них глаз. Поэтому управляющий
— Почему не поёте? — спросил он.
— Масса Хопкинс, — сказал Бен, — очень нехорошо на порубке петь, потому что чем больше поёшь, тем меньше рубишь. Полевой негр может петь, у него нет в руках топора…
— Вы покончили с этим деревом? — спросил Хопкинс. — Когда сделаете всё, что вам положено, не забудьте немедленно сдать оружие мне в руки.
— Извините, масса Хопкинс, — смущённо проговорил Бен, — разве топор — оружие?
— Оружием может быть даже гиря из бакалейной лавки, — строго сказал Хопкинс. — Ты, Бен Росс, единственный чёрный у мистера Томпсона, которому выдаются топоры для работы. Покойный Эдвард Бродас разрешал тебе держать топоры дома, а теперь они ночью должны лежать у меня под замком, кроме твоего собственного. Теперь у нас порядок, и, если хоть один топор у твоих людей пропадёт, я с тебя шкуру спущу!
«Удар грома» уехал, а Бен сердито сплюнул ему вслед. Никогда ещё Большой Бен не слышал выговоров.
Хопкинс выехал на дорогу. Навстречу ему шла высокая, стройная негритянская девочка лет пятнадцати, с корзиной, и пела во весь голос:
Строят дорогу в лесу,
Шпалы и рельсы кладут,
Чёрных пустят в вагон,
Белых не повезут…
— Почему поёшь, Джейн? — хмуро спросил Хопкинс.
— Вы сами приказали, масса Хопкинс.
— Что несёшь?
— Овощи, масса Хопкинс. В большой дом, масса Хопкинс.
— Покажи.
Джейн проницательно посмотрела на него своими большими глазами и приоткрыла корзину. В корзине лежали помидоры.
— Я не приказывал орать на дороге, рядом с большим домом, — сказал Хопкинс и поскакал в поле, где в гуще хлопка пестрели цветные головные повязки жниц.
Джейн не пошла в большой дом. Как только Хопкинс скрылся в отдалении, она свернула в лес. Через несколько минут она была на полянке, где Большой Бен со своими помощниками рубил сучья поваленного дерева.
Завидев её, Дэви Кимбс бросил топор и вытер пот со лба.
— Здравствуй, Джейн, — сказал он. — Что несёшь?
Джейн подошла к нему поближе и проговорила вполголоса:
— То, что ты просил, Дэви.
Молодой лесоруб смущённо посмотрел на Хэт. Та оперлась на топор и оглядела Джейн с головы до ног.
— Что-нибудь не очень тяжёлое, — сказала она, ухмыльнувшись. — Наверное, овощи для господского стола?
Джейн
«Полевые руки» относились к ним с презрением. «Подумайте, — брезгливо говорила старая Рит, — они даже с мылом моются!»
Хэт подошла к Джейн и приоткрыла корзину.
— Так и есть, помидоры… Как здоровье массы Томпсона?
Джейн обиженно сложила яркие губы и прищурила глаза.
По сравнению с коренастой, широкой Хэт она выглядела городской барышней. На ней был полосатый передник и белая косынка вокруг шеи. Но что больше всего раздражало дочь Большого Бена — это верёвочные туфли на ногах Джейн. Хэт никогда не носила обуви.
— Ты зашла поболтать с Дэви о модах на ботинки? — спросила она.
Джейн вспыхнула, но сдержалась. Отвечать колкостями Хэт она не могла, потому что Хэт была старше и, как и все взрослые негритянки, носила пёструю головную повязку. Курчавые волосы Джейн были украшены только цветком.
— Я пришла по делу, — коротко отвечала она.
Джейн порылась в корзине и вытащила из-под помидоров книжку.
— Ох, — сказал Бен, — пожалуй, лучше я закрою глаза. Я тут старший, и с меня Хопкинс шкуру спустит.
Неграм запрещалось не только учиться читать, но даже держать в руках книги. За обучение негра грамоте преследовали и самого негра, и его хозяина.
Дэви неумело взял в руки книжку, повертел её и, наконец, по картинкам определил, где верх и низ. На картинке были изображены мальчик и девочка. На мальчике была соломенная шляпа с бантом и ярко начищенные сапожки. На девочке была юбочка, кружевные панталончики и туфельки, завязанные ленточками. Они чинно шли в церковь, взявшись за руки. С неба на них торжественно смотрело лицо Бенджамина Франклина. Несомненно, эти примерные дети направлялись в воскресную школу.
— Где же буква «А»? — спросил Дэви.
Джейн указала на неё пальцем. Дэви тоже почтительно притронулся пальцем к этой букве. Вид у него был такой, точно он принимал военную присягу.
— Ребята, спрячьте это! — сказал Бен. — Мне надоело стоять с закрытыми глазами. Всё-таки по этой штуке не узнаешь, когда прилетят дикие утки.
— По этой штуке можно всё узнать, — сказала Джейн. — Всего двадцать шесть значков. А тот, кто их знает, уже другой человек.
— Свободный? — иронически спросила Хэт.
— Избитый палкой, — сказал Бен, — и проданный на глубокий Юг.
— Пусть меня забьют до смерти, — сказал Дэви, — но я выучу буквы. И Джейн мне поможет. Поможешь, Джейн?
— Да, Дэви, — сказала Джейн, — я ничего не боюсь.
— Храбрый народ эти негры, — пробормотал Бен, а Хэт вздохнула.
Они изучали эту книгу в хижине Устричного Билла при свете очага. Снаружи мерно вздыхал прибой.
— Убей меня бог! — тоскливо промолвил Дэви. — Я понимаю, что это значит «дорога», но никак не найду, куда делось проклятое «А»!