Чёрный властелин
Шрифт:
– Принц, зачем? Ты же великолепно владеешь копьём.
– Владел, Берхан, владел. Сейчас я разве что помню, с какого конца за него браться. – Я несколько лукавил. На самом деле, когда я брал в руки оружие, то через некоторое время тело само вспоминало, как им пользоваться… Но случалось это не сразу, да и сражаться на одних рефлексах – чревато. – А вот с этой балдой много хитрости не надо. Махнул и снёс.
– Да уж, этим ты и льва укокошишь, если попадёшь, конечно. – Берхан покачал головой.
Я в ответ пожал плечами и
– Вообще, сам понимаешь, я врукопашную лезть не собираюсь. Но вдруг вы с Каасой в следующий раз до сортира добежать не успеете?
Берхан загоготал, а я отправил в рот сальце и зажевал куском тефовой лепёшки с лучком. Красота… Ещё бы горилочки для полного кайфа, но алкоголизм среди своих негров я внедрять не буду ни под каким соусом. Пусть арабы спиваются!
– Вкуснятина.
– Ага, – согласился со мной Берхан.
Всё же есть что-то общее у моих негров и хохлов, и это общее – любовь к салу. С той скоростью, с которой местное население пристрастилось к новой пище, скоро придётся заниматься разведением бегемотов, а то дикие вымрут.
– Принц, как ты вообще догадался, что солёный жир может быть таким вкусным?
– Я же вам рассказывал – Господь накидал мне полную башку знаний взамен утраченной памяти.
– Нет, ну, с твоими заводами и фалангой всё понятно, дело государственное, полезное. Но сало?
– Эх, Берхан. А ты подумай, солдат будет сражаться лучше, если знает, что его накормят дерьмом или вкуснятиной, наподобие того же сала? – С этими словами я схарчил ещё один ломоть. Действительно, вкусно, почти как свиное сало. – Ладно, расскажи лучше, как идёт подготовка?
– Хорошо идёт. Плавать все научились, спасибо парням с берега Таны. Эти твои ласты… это что-то! Мы плаваем быстрее лодок. Особенно когда танцы догадались плавать не сгибая коленей. Со скрытностью тоже неплохо – все из моих парней умели тихо ходить, сейчас охотники только подтягивают городских, вроде меня. С луками получается плохо – отлично стреляют только пятеро охотников, и они говорят, что здесь ничего не поделаешь – надо учиться с детства. Зато с метанием ножей полный порядок.
– Это радует. Организуй, пожалуй, группы вокруг лучников. Если придётся разделяться во вражеском городе – пригодится. Что там с Женом?
Берхан ухмыльнулся, запив кофе кусок лепёшки.
– Гоняем. Толковый парень. Постоять за себя уже может. Отдал бы ты его нам полностью, сделали бы из него бойца на славу – он мелкий, но жилистый и быстрый. Как змея. Жаль, поздно за него взялись.
– Тут уже ничего не поделаешь. Сам его нашёл совсем недавно. Да и забот у него гора вдобавок к тренировкам. Я вот думаю, не загоняю я его?
Берхан подумал:
– Нет. Он справляется. С нами он отдыхает головой, а без нас он отдыхает телом. Даже силы есть на дочку кузнеца облизываться.
– Там есть на что облизаться.
Мы заржали.
– Принц, а тебя твоя индианка не ревнует?
Боец гнусно улыбнулся мне.
– Тьфу на тебя. Абеба совсем ещё дитё, да и Жен по ней сохнет. И вообще, Симран меня вполне удовлетворяет.
– Как она, кстати? Арабский лекарь её завтра ведь кромсать будет.
– И не говори. Волнуется. Но глаз хочет сильно, пусть и незрячий… готова под нож этого коновала лечь. Эх, женщины.
– Принц, почему коновала? Даже я слышал, что арабские лекари – лучшие. А как толстый Жен его нахваливал…
– Я этому лучшему лекарю два часа в голову вдалбливал, как нужно обеззараживать инструменты и место, где он режет. Если эта скотина запорет операцию, я его на кол посажу. А потом в масле сварю.
Берхан чуть не поперхнулся салом.
– Ну ты и кровожаден, принц! Ты в неё, случаем, не влюбился? Такие кары за девку придумываешь.
– А ты в Каасу?
– Ну ты загнул. Каасу я полжизни знаю. Мы как братья – друг за друга на смерть готовы.
– Так я жизни той помню меньше чем полгода. Вот и думай, что Симран я знаю почти полжизни, а вас, раздолбаев, практически с самого младенчества. Ладно, мне пора.
– Мяу!
У моих ног возмутилась кошка – перед ней лежала ещё недоеденная миска с фаршем.
– Тебе тоже пора, доешь на слоне.
– Фырк!
Кошка махнула хвостом и отправилась к слону, оставив мне нести её миску.
– Принц, у меня такое чувство, что ты это мохнатую бестию понимаешь и она тебя тоже.
Берхан поднялся из-за стола.
– У меня тоже такое чувство, но не проверишь же. Артемида по-человечески говорить отказывается. Даже Хитрый Глаз отказывается, а он точно по-оромски понимает.
Вечер я провёл с Симран. Девушку колбасило от смеси страха и предвкушения – видеть своё отражение с повязкой на глазу ей было почти физически больно. Каждый такой взгляд возвращал её на рабский корабль и никак не давал забыть перенесённые боль и унижения… Её метания меня, если честно, несколько задрали. Раз уж приняла решение, зачем трахать себе и окружающим мозги? Хотя, с другой стороны, я её понимал: операция в Средние века – это страшно. Да и оставлять её одну было стрёмно – кроме меня, у индианки не было никого. Совсем. Да, лекаря я действительно посажу на кол, если он мне убьёт секретаршу.
Утром была операция. Я ни черта не выспался – полночи «успокаивал» девушку… Она на меня набросилась, как будто в последний раз. Не то чтобы я возражал, но недосып утром мне хорошего настроения не добавил… Сама операция – жуть. Лекарь напоил девушку какой-то хренью, и она вскоре вырубилась. Потом коновал разложил свои инструменты, и я понял, что если останусь, то меня или стошнит, или я проломлю голову арабу своей новой кувалдой. Так что я оставил секретаршу на попечение докторов, а сам сделал ноги, приказав известить меня, как только ужас закончится.