Черный воздух. Лучшие рассказы
Шрифт:
Волны расшибались об отмели вдребезги: на глазах Карло над рифами взвивались к небу белые полотнища пены пополам с брызгами, а ураганный ветер тут же рассеивал их без остатка, обращал в ничто. Жуть это зрелище нагоняло – словами не передашь: пожалуй, в море тонуть и то не настолько страшно.
Но вот он… там, среди белых бурунов, малость правее… серый палец, тянущийся к черным тучам…
Кампанила?
Тут Карло пришлось отвернуться к набегавшей волне и выровнять шлюпку, но, вновь оглянувшись назад, он обнаружил, что ему не почудилось. Да, кампанила… возвышается над водой, точно угасший маяк…
– Иисусе
Казалось, волны несут его мимо, парой сотен метров восточнее. Однако поднятая на гребень шлюпка соскальзывала к подножию волны, да так быстро, будто вот-вот выскользнет из-под Карло, и в это время он самую малость отклонял румпель, направляя шлюпку под углом к волне, к западу, пока новая волна не поднимет суденышко на гребень, вынуждая выровнять руль. Раз за разом повторяя этот деликатный маневр, в нетерпении Карло не раз рисковал опрокинуться. «Нет, так не пойдет, не пойдет, – подумал он. – От каждой волны – не больше, чем она позволяет… и моли Господа, чтоб этого оказалось довольно».
Тем временем Лидо приближался, и ветер вроде бы гнал шлюпку прямиком к кампаниле. Которая это – та, что близ устья канала Лидо, или та, что на Пеллестрине, – понять Карло не мог, да и какая разница? Счастье, что его предки считали необходимым строить столь прочные колокольни. Улучив момент между волнами, Карло на ощупь отыскал под брезентом шлюпочный багор и бухточку тонкого троса. На подходе к кампаниле его ожидало самое сложное: беспомощно проскользнуть в паре метров от цели было бы крайне обидно, а врезаться в колокольню при такой-то волне – верная смерть. Правду сказать, чем больше Карло об этом раздумывал, тем сложнее, невыполнимее казалось ему задуманное. Охваченный страхом, он прекратил размышления и целиком сосредоточился на волнах.
Последняя оказалась самой большой. Чем ниже шлюпка скользила вниз, тем скат волны становился круче – казалось, спуску не будет конца. Черная громада кампанилы надвигалась неумолимо. Накатывающие волны с резким, убийственным грохотом разбивались о камень, а позади – это Карло видел отчетливо – струились, стекали вниз сквозь расселины в кладке невысокими, но бесконечно широкими водопадами. Грохот вокруг стоял невообразимый. Казалось, с гребня волны Карло вполне по силам допрыгнуть до верхнего окна кампанилы. Приготовив багор, он чуть довернул румпель в сторону, сделал глубокий вдох – один, другой, третий… Ревущая волна пронесла шлюпку в полуметре от башни, разбилась о камень, обдав Карло тучей брызг, и вот тут он налег на румпель всей тяжестью тела. Шлюпка стрелой метнулась в сторону, за кампанилу, а Карло, поднявшись на ноги, вскинул над головою багор, зацепил крюком нижний край оконного проема, потянул… Держится.
Теперь он оказался с подветра от башни. Разбивавшиеся о колокольню волны качали шлюпку вверх-вниз, шипели зло, однако без прежнего буйства, так что удержаться не составляло труда. Захлестнув конец троса за утку, Карло обвязал другим концом древко багра. Держался багор прекрасно, и он рискнул, наклонившись, привязать трос к утке намертво. Дальше ему предстояло рискнуть еще раз: едва кипящая, точно похлебка, вода, принесенная новой волной, подняла шлюпку выше, Карло вскочил с банки и ухватился за каменную плиту подоконника. Увы, плита оказалась слишком толста для его ладоней. На миг Карло повис в воздухе, цепляясь за камень одними кончиками пальцев, но тут же, подхлестнутый отчаянием, собрался с силами, подтянулся, сунул руку в окно, нащупал внутренний край подоконника, вновь подтянулся и сумел перекинуть через подоконник ногу. От каменного пола окно отделяло не больше четырех футов. Поспешно втащив за собою багор, Карло уложил его на пол, натянул потуже изрядно провисший трос и выглянул наружу.
Шлюпка на волнах качалась, плясала – вверх-вниз, вверх-вниз. Ну что ж, либо затонет, либо нет… главное – сам он спасен. Осознав это, Карло шумно перевел дух и завопил во все горло от радости. Вспомнив, как проскочил мимо башни, не более чем в двух метрах от боковой стены, как вымок в облаке брызг, поднятых разбившейся о колокольню волной, он понял: во второй раз ему подобного трюка не повторить – хоть с тысячи, хоть с миллиона попыток! Из груди сам собой вырвался резкий, отрывистый победный смех.
– А-а-ха-ха-ха! Господи Иисусе! Ай да я!
– Кто-о-о зде-е-есь? – окликнули его тоненьким, скрипучим голосом из лестничного проема, с верхнего этажа. – Кто-о-о зде-е-ес-с-сь?..
Карло замер. Подкравшись к подножию каменной лестницы, он не без опаски поднял взгляд кверху. Там, над головой, мерцал неяркий свет – точнее выразиться, наверху оказалось не так темно, как где-либо еще. Скорее от удивления, чем от страха (хотя без испуга, признаться, тоже не обошлось), глаза Карло сами собой вытаращились во всю ширь…
– Кто-о-о зде-е-ес-с-сь?..
Поспешно вернувшись к багру, Карло отвязал его от троса, нащупал на мокром полу тесаный камень подходящей – вместо якоря должен сойти – величины и выглянул за окно. Шлюпка оказалась на месте. По обе ее стороны кипели, пенились волны, разбивавшиеся о Лидо. Подняв багор, Карло неторопливо двинулся наверх. После всего пережитого он любого духа в эфире запросто покромсает на лоскуты.
Наверху, колеблемый сквозняком, мерцал огонек свечи… кое-как освещавшей захламленную комнату и…
– А-а-а! А-а-а!
– Господи Иисусе…
– Дьявол! Прочь, Смерть, поди прочь!
С этим на Карло бросился некто крохотный, сплошь черный, вооруженный острыми стальными спицами.
– Господи Иисусе! – повторил Карло, защищаясь выставленным перед собою багром.
Нападавший остановился.
– Вот Смерть, наконец, и за мною явилась…
Только тут Карло сумел разглядеть, что это старуха, а в руках у нее – пара игл для плетения кружев.
– Вовсе нет, – заверил ее Карло, чувствуя, как мало-помалу успокаивается биение сердца. – Богом клянусь тебе, бабушка, я – простой мореплаватель, а сюда меня шторм занес.
Откинув на спину капюшон черного плаща, обнажив собранные в косы седины, старуха сощурилась на нежданного гостя.
– А зачем тебе, моряку, коса? – усомнилась она, раскрывая глаза пошире, отчего с лица ее исчезла пара-другая морщинок.
– Это всего-навсего шлюпочный багор, – возразил Карло, протянув ей свое оружие: вот-де, сама погляди.
Старуха отступила на шаг и вновь угрожающе подняла иглы для кружев.
– Просто багор, бабушка, Богом клянусь. Господом Богом, Марией, Иисусом-спасителем и всеми святыми. Я обычный моряк, из Венеции, штормом к тебе принесен.