Черта невозврата
Шрифт:
– У меня только коньяк и виски, – вздохнул Винс.
– Давай, парень! Ищи!
– Где хоть искать-то?
– Где-нибудь там, – указал телохранитель в сторону кабины пилотов. – Возможно они на кухне.
Винс потащился по проходу к голове самолёта.
– Леонид Вячеславович! Леонид Вячеславович! Давай, – Сурганов непрерывно тискал Вельтмана, вдыхая ему изо рта в рот воздух.
– Он живой? – спросила Амалия.
– Живой. Но что-то сильно отключился. Ты чего сидишь? Давай кого-нибудь тормоши.
– Зачем? Может сами отойдут.
– Угу!
– Что-то ничем не пахнет.
– Девочка, я понимаю, что тебе трудно. Но заставь себя. Подруги ведь это твои.
– Да не могу я. Тошно мне.
– Тебе шевелиться надо. Это тебя и спасёт. И пей больше воды.
– Зачем?
– Чтобы вырвало.
Напоминание о рвоте пришлось кстати. Девушку снова обильно прополоскало.
– Это хорошо. Отрава выходит. Нам нужно торопиться, чтобы все успели проблеваться, пока токсины печень и почки не отключили.
Винсент скачками прибежал обратно в сильно возбуждённом состоянии.
– Нашёл?
– Нет! Там стюардесса на полу лежит.
– И что?
– У неё глаза открыты. Она на меня уставилась.
– Помог бы ей!
– Она сдохла! Мёртвая!
– Парень! Если ты не найдёшь аптечку, возможно мы все здесь сдохнем.
– Вот дурак! Ы-ы-ы, – неожиданно всхлипнул Винсент, – блин, мать не хотела меня пускать, как чувствовала.
Он вытер набежавшую слезу и шмыгнул носом. Увиденное наглядно ему продемонстрировало: угроза их жизни – это реальность.
– Пилотов видел?
– Нет. Я не дошёл.
Сурганов прекратил экзекуции над шефом. Все его попытки были тщетны. Он подошёл к стюарду, лежащему на коленях Маргариты и Грегори, схватил его за шиворот и притащил в хвостовой мини-салон. Там телохранитель бесцеремонно воткнул тело стюарда на то место, где 10 минут назад сидел он сам. Сурганов нагнулся над лицом парня, приоткрывая ему веки и заглядывая в рот.
Амалия встала и осторожно выглянула из-за плеча Володи:
– Он мёртвый?
– Нет. Пузыри пускает. Значит, живой.
Телохранитель распечатал две банки «Перье». Одну опорожнил на голову Станиславу. А другую, нажав сильными пальцами на челюсть стюарда, стал вливать ему в горло. Стас выбросил струю рвоты так резко, что Володя не успел отскочить:
– Вот так, парень! Хорошо! Сейчас всё будет нормально.
Он вновь схватил его за шиворот и потащил в туалет. Перед дверью туалета Сурганов повернулся и крикнул:
– Винсент! Иди сюда!
– Мне кажется, что я тоже отравился. Что-то я обмякаю, – пробормотал Винс, сползая вдоль дверной перегородки.
– А! – Сурганов разозлился и сильно ударил стюарда по лицу: – Очухивайся, парень! Мне помощник нужен! А то все тут подохнем на этом самолёте. Давай! Пей!
И он сунул в вялую руку Стаса банку минералки. Затем развернул его к унитазу лицом и крикнул в ухо:
– Давай, сам пей! – телохранитель схватил стюарда за руку с банкой и прижал её
Парня снова вырвало. На этот раз в унитаз.
– Ещё! Ещё! Давай, парень, пей.
В это время Мала увидела поникшего Винсента, сидевшего на полу с опущенной головой. Она закричала:
– Извините, как вас? Винсент вырубился!
Сурганов крикнул Стасу на ходу:
– Вот ещё две банки на умывальнике стоят. Я сейчас вернусь. Чтобы всё у меня выпил!
– Ага, – пробормотал еле живой стюард.
– Чего тут без меня стряслось? – видимо здоровье у телохранителя было крепким. Он двигался быстро и сосредоточено.
– Вот! – указала на Винсента Мала. – Может, виски отравлен?
Сурганов потрогал запястье безжизненной руки парня и приоткрыл ему пальцами веки:
– Да, нет. Старые спирты растворил.
Он ударил Винса по щеке и тот что-то проворчал в ответ. Мала выглянула из-за плеча телохранителя:
– Что с ним?
– Пьяный. Хотя, возможно, какую-то минимальную дозу всосал.
Он схватил любителя выпить за шиворот и посадил на свободное место на диване. После этого он вновь затормошил Винса. Тот в ответ матом послал всех куда подальше.
– Эх, парень! Нельзя тебе пить. Плохо кончишь. Да… Он нам не помощник.
Мала:
– Что мне делать?
– Помогай! Делай вот ему искусственное дыхание, – Сурганов указал на Сашу.
– Изо рта в рот? Меня вырвет.
– Тогда хотя бы руки его води вверх – над головой, вниз – по телу. Затем три раза дави на грудную. Затем усади и опять положи. И заново повторяй. Надо ему лёгкие провентилировать.
– А что у него с лёгкими?
– Сдаётся мне, девочка, что мы здесь все газом надышались.
– Каким газом?
– Какой-то газ нехороший в салоне распылили. Но, слава богу, не нервнопаралитический.
– Как вы определили?
– Если бы против нас применили боевое отравляющее вещество, то уснувшего человека без антидота было бы уже не воскресить. Сам он не придёт в себя. Никогда.
– Это как в Солсбери?
– Не знаю я, как в Солсбери. Но мы с тобой очухались сами. Разговариваем, ходим, что-то делаем. И всё без лечения. Значит, этот газ не химоружие, – Сурганов всё это говорил, попутно проверяя состояние девушек из «диванного» купе.
– И что это тогда?
– Похоже на какой-то вид «сонного газа». Не берусь говорить какой. Возможно, что в данном случае основа – фентонил или близкое к нему вещество. Вот только, как мне кажется, смешали его с каким-то тяжелым газом, возможно с неодорированным бутаном. Поэтому этот газ опустился на пол. Парень пошёл на кухню и ногами мог его переворошить, поднять вверх к дыхательным путям. Возможно, что так. Только доза у него, если он её получил – минимальная. Много времени прошло. Газ в основном через систему вентиляции улетучился. Поэтому, я думаю, что всё с нашим пьянчужкой будет нормально.