Черта: прогулка по грани
Шрифт:
"Красиво", — подумала девушка, облокотившись на колени и уткнувшись подбородком в переплетенные пальцы рук: "Красиво, но пусто".
Никогда такого не было. Ни разу Вадома не чувствовала себя настолько выжатой после сеанса, как сейчас. Хотелось свернуться калачиком и отрешиться: забыть о мире, жизни, похоронить все в пелене прожитого дня, но не получалось. Она не могла забыть втянутое в хаос будущее блондинки.
Переговорив с матерью, даже поругавшись с ней на некоторое время, пока та не объяснила свое поведение, Вадома впала с прострацию,
Бестолковое переплетение линий жизни, судьбы, сердца, ума, весь тот беспорядок, что символизировала собой рука блондинки, не шел у нее из головы, и собственные слова в том числе — то, что она сказала при расставании.
Почему? Почему она это произнесла? Зачем? Откуда возникла эта мысль? Где оформилась? Ведь она не видела этого, не могла увидеть. Это невозможно было прочесть, не реально разглядеть среди бессмысленных связей и еще более дурацких расхождений. Зачем все это? Для чего?
Вадома не могла объяснить. Не могла истолковать даже для себя.
Все так запуталось, за какие-то несколько секунд так перекрутилось, что девушка чувствовала себя втянутой в нереальный, сюрреалистичный спектакль, где по неясной актерам причине ей отвели ведущую роль, наделили полномочиями решать, куда именно свернет сюжет.
— Что же это? — обратилась Вадома к высшим силам, которые всегда ощущала и коим неизменно верила. — Что я должна сделать?
И тут начинались или же продолжались проблемы? Там молчали. Впервые в жизни ее не слышали, не хотели слышать, возможно игнорировали, намереваясь оставить в одиночестве, хотели заставить разбираться во всем этим самостоятельно, а Вадома пока даже не понимала, с чем именно она столкнулась.
— Как я могу увидеть? Как понять?
В который раз за сегодня девушка перемешала колоду, чтобы заглянуть за… Мечтая разобраться, понять, что требуется от нее.
И вновь сумятица, беспорядок, хаотичный набор посылов еще более запутывающий, нежели разъясняющий, окончательно вводящий в ступор беспричинности.
— Да что же это? — простонала она.
Вопрос затрепетал на языках пламени, прошелся легким бризом по комнате и растаял в тишине, опустившейся на плечи цыганки.
14
— Боже! Женщина! Дай мне объясниться, прежде чем клеймить! — практически прокричал в трубку Руслан, истратив все разумные доводы, что в порядке логичности заранее выстроились у него в голове от лучшего к худшему. — Один час! Я же не прошу невыполнимого?! Только один час и все!
— Зачем тебе это? — наконец спросила Тамара, поморщившись из-за того, что мужчина повысил тон.
Ее рассудок отказывался понимать мужскую настойчивость, а с другой стороны — она ей неимоверно льстила. Кому не понравится, если малознакомый парень после двух "случайных" встреч будет проявлять чудеса изобретательности и красноречия, лишь бы загладить проступок, который и в вину-то ему поставить нельзя, во всяком случае сама девушка не имела на это никакого права.
В ресторане с кем-то поругался — подумаешь, какая невидаль. Возможно, повел себя не красиво, так не с ней же, а с другой и в принципе, неизвестно по какой причине все так сложилось. Кто там прав или виноват Мара представления не имела, а всего увиденого по любому маловато для вынесения адекватного вердикта.
— Ты мне нравишься, Мара, и я не хочу, чтобы ты считала меня каким-то… — мужчина запнулся и несколько секунд молчал, — … м-м-м… гадом, — подобрав слово, устало выдохнул Надаров и мысленно поставил крест на успешности разговора.
Он уже и сам не понимал, на что надеялся, когда набирал номер. Что его не встретят с распростертыми объятьями, и так было ясно, особо ума не требуется, чтобы догадаться. Ее нежелание с ним видеться и разговаривать вполне ожидаемо и объяснимо. Странно бы было, сложись все иначе, а так — самое оно. Разумно!
"Ты мне нравишься", — эхом прошелестела девушка, немного растерявшись от прямолинейности Руслана.
Захотелось спросить — насколько сильно и надолго ли? Перед мысленным взором моментально возник образ другого мужчины, говорившего ей нечто подобное, вот только слишком мимолетным оказалось его "нравишься", и излишне надуманными чувства.
Чтобы избавиться от глупостей, лезущих в голову, Тамара прикусила губу — не помогло. Все в ней кричало, предостерегая, твердило, что такого не бывает, больно уж скоро он определился, не в меру резв и назойлив, но…
Мара тряхнула головой, отгоняя страхи, напоминая себе, что это давно прошло, с ним покончено, все в прошлом. Хватит жить этим — вспомнила она свой постулат, провозглашенный недавно, возведенный в ранг первого в списке обязательств подлежащих выполнению. Хватит, и это правильно!
— Хорошо, — после минутного молчания услышал Надаров и, не веря ушам своим, от неожиданности чуть было не выронил телефон.
— Что?
— Я сказала, хорошо, — твердо повторила Тамара, усмехнувшись.
"Кажется, его подкосило", — подумала девушка и продолжила.
— Жилая, шестнадцать, приезжай через полчаса. Поговорим. Но если после этого я не захочу с тобой видеться, ты оставишь меня в покое. Навсегда, — сразу предупредила она, чтобы потом не возникло недопонимания и лишних проблем. — Ясно?
— Ясно, — мгновенно согласился Руслан. — Уже еду.
— Приедешь, позвони. Я спущусь.
— Хорошо.
— Жду, — напоследок бросила Мара и отсоединилась.
— Объясни мне все! Я вижу, что ты понимаешь! — потребовала Вадома у матери. — Что происходит?
Попивающая чай Надья только губы поджала, не обращая внимания на требование дочери.
— Мама, я должна понять!
Устроившись за столом напротив женщины, девушка старалась поймать ее взгляд, но старая цыганка упорно избегала встречаться с вопрошающий взором своего ребенка, демонстративно изучая рисунок на клеенке.