Чертежи и чары
Шрифт:
– Меня больше интересует, у кого он стащил этот катафалк, - не поддаваясь на удочку Севера, уточнила я.
– Надеюсь, хоть не у отца? Иначе можно не возвращаться.
– Нет, конечно, - почти оскорблено отозвался Сол.
– Это я у старой Жужи на время взял.
– Ну все, теперь точно можно не возвращаться, - обрадовала я присутствующих.
– Она нас в этом гробу и закопает. Голыми руками.
– Что-то я про нее уже слышал, - задумался Север.
– Это ваша местная ведьма?
– Что-то вроде того, - подтвердила я.
– Способностей у нее немного, но моим теплицам много и не надо. Стоит сказать "Прощай, капуста и арбузы".
– Ничего, привезем ей из-за моря сувенирчик,
– От имущества я бы предпочла избавиться, - передернула я плечами.
– Мне не улучшает настроения присутствие на борту подобных предметов.
– Зря ты так, - как обычно не согласился практичный Север.
– В хозяйстве пригодится.
– Боги, надеюсь, нет!
– Между прочим, в нем очень удобно спать. Посмотри сама, как внутри мягко.
Я уже давно решила не удивляться тому, что время от времени выдает наш уважаемый магистр ментальной магии, но мне это редко удается. Махнув рукой, я оставила феррцев и наше новое сокровище, а сама схватила за ухо ученика и потащила его в трюм, чтобы прочитать инструкцию по пользованию кораблем и припасами.
Глава 12
Через пару дней мы попали в первую электромагнитную бурю. Новый якорь, предназначенный специально для подобных случаев, крепко держал нас на месте. Собравшись в крохотной кают-компании, мы коротали время за разговорами и чаем. Я даже позволила выпустить из заточения Сола, который с надутой миной уселся в угол и стал что-то мастерить. Сама я стала нарезать хлеб и сыр, краем глаза приглядывая за учеником, чтобы он нас случайно не взорвал.
Несчастный магистр снова попался в сети морской болезни и потому болезненно морщился, поглядывая на бутерброды.
– Я хочу домой...
– тоскливо произнес столичный гений, подняв глаза к потолку. Север усмехнулся:
– Ну, богов точно можешь об этом не просить. Вряд ли Игнатерра входит в их компетенцию.
– Что это еще за компот с опунцией?
– заинтересованно спросила я, отвлекшись от своего занятия.
– Это на десерт?
– Я хочу домой...
– безнадежно вздохнул Мо, затем взял с тарелки бутерброд и с видом мученика стал его жевать.
На пятый день у Альмо облез нос. Я проспорила Солу, так как по моим подсчетам, это должно было произойти раньше, но первые четыре дня магистр сидел либо в каюте, либо в гальюне, что, конечно, повлияло на итог спора. Недовольная, я отправилась чистить картошку. Овощ этот у нас в Дыре рос плохо, а Север жить без него не может, так что пришлось покупать его у торговцев с севера, что было довольно затратно. Когда меня в первый раз усадили чистить картофель, мы как-то сразу невзлюбили друг друга, и я, пользуясь правом учителя, переложила эту обязанность на Сола., причем ее он выполнял едва ли с большим энтузиазмом, чем я. На этот раз он сумел отвертеться, а мне пришлось идти на войну с кожурой. Нарезав из картошки тарелку квадратных монстров, я решила, что задачу можно считать выполненной. Тут вспомнилось, что Север хочет приготовить на неделе картофельные оладьи, и я пообещала себе постараться в ближайшее время не играть на спор.
Ужинали мы, как обычно, в кают-компании. Альмо сидел мрачный, будто нахохлившаяся тучка, с густо намазанным сметаной носом. Невесть почему, мне стало его жаль, и я предложила свою мазь. Ответом стало короткое "Нет!", и тучка нахохлилась еще больше.
– Нери, думаю, Мо тебе немного не доверяет, - отметил Север очевидный факт.
– Я тоже себе не доверяю, но сметану-то у нас в Дыре делает старая Жужа, а ей я бы
– Да, хорошие носки, - подтвердил ученик.
– До сих пор ношу. И сметана была вкусная.
– Носки в сметане - это то, о чем я даже не думал когда-либо мечтать, - заинтересованно отозвался Север, не обращая внимания на быстро зеленеющего магистра, который воскликнул:
– Вы невыносимы!
– Да какая разница - носки, не носки, ты бы знал, из чего у нас пирожки делают!
– заметила я, под шумок подтаскивая себе кастрюлю с курицей. К моему разочарованию, внутри было пусто, но в голове созрела мысль, как можно заполучить добавку.
– Мо, кстати, не правда ли, окорочка сегодня необыкновенно хороши?
– я водила ложкой по пустой тарелке, что служило неплохим намеком, но этот библиотечный червь намеков не понимал.
– Может, и ничего, что я их на пол уронила...
Спустя минуту я уже довольно уминала за обе щеки Альмовы окорочка - те, что были на столе.
– Не любишь ты людей, Нери, - задумчиво сообщил мне Север.
– Сама знаю, но что делать, - пожала я плечами. Действительно, что?
Плыть по пескам на самом деле довольно скучно, даже если вроде как знаешь, куда. В этом я убедилась уже на пятый день тоскливой рутины, состоявшей из бесконечных дежурств и еще более бесконечного безделья. Отчаявшись добиться от своих пассажиров содержательных ответов на свои многочисленные вопросы, я мысленно послала их к Трерогому и решила заняться рисованием. Нельзя сказать, чтобы я была мастером в этом деле, но ведь нельзя быть гениальной во всем! В любом случае, мои наброски углем всегда были довольно точными, дед говорил, что у меня верная рука и часто просил зарисовать какую-нибудь деталь или начертить схему нового проекта.
Попытки запечатлеть многочисленные дюны мне вскоре совершенно опротивели, и я взялась за "Пилигрима". Тщательно отрисовав наиболее интересные, на мой взгляд, фрагменты палубной обстановки, я переключилась на обитателей. Долго выбирала между Солом, живописно развалившимся в теньке от буксировочного механизма, и Снежком, красовавшимся на одной из мачт в своей неизменной повязке. Первой жертвой стал тушкан.? Закончив, я сдула с листка лишнюю угольную пыль, и приступила к новому наброску. В этот раз я решила изобразить Альмо, что мне почти удалось, и исключительно из желания замаскировать некие погрешности, я пририсовала ему бороду, серьгу в ухе и здоровенный нож за поясом. Свирепый оскал вышел уже сам собой. Полюбоваться на свое творение мне не дал, естественно, вредный тушкан. Пока я корпела над своим занятием, он успел спуститься на палубу, и его явно заинтересовали листки в моих руках. Визгнув, Снежок схватил цепкими лапками рисунки и помчался в сторону рубки. Махнув рукой, я продолжила занятие и задумалась над тем, как передать углем бездонно-синий цвет глаз одного знакомого магистра, но раздавшийся из рубки хохот вперемешку с гневными возгласами заставил меня спрятать неоконченный рисунок в папку и поспешить на звуки веселья.
– Это оскорбление, - ныл Альмо, безуспешно стараясь выхватить свой портрет из рук хмыкающего мага, своими комментариями еще больше разжигающего возмущение юного магистра:
– Зря ты так. Тебе идет борода. А с сережкой.. знаешь, с ней ты напоминаешь одного моего знакомого, девушки никогда не могли перед ним устоять
– Спасибо, Вэнко, но...
– Интересный был парень. Он на них женился и вскоре бросал.
– Э...
– Собственно, за это его и посадили. Многоженство для гвардейцев императора запрещено. Пожалуй, это единственное, что им запрещено.