Чертова баба
Шрифт:
— Я приехал… жить.
— Жить? То есть, если ты разумеешь под этим словом есть, пить и спать, так не стоило труда ездить так далеко: тебе так и не удастся ни поесть, ни поспать здесь, как там, у себя. А если ты думал что-нибудь другое, то объяснись.
— Пользоваться жизнью, хотел я сказать, — прибавил Александр, весь покраснев. — Мне в деревне надоело — все одно и то же…
— А! Вот что! Что ж, ты наймешь бельэтаж на Невском проспекте, заведешь карету, составишь большой круг знакомства, откроешь у себя дни?
— Ведь это очень дорого, — заметил наивно
— Мать пишет, что дала тебе тысячу рублей: этого мало, — сказал Петр Иванович. — Вот один мой знакомый недавно приехал сюда, ему тоже надоело жить в деревне; он хочет пользоваться жизнью, так тот привез пятьдесят тысяч и ежегодно будет получать по стольку же. Он точно будет пользоваться жизнью в Петербурге, а ты — нет!" Светлова закрыла книгу и задумалась.
Жить и не пользоваться жизнью? Ну, нет… Очевидно, Лидия Евгеньевна, несмотря на свои годы, собирается еще жизнью попользоваться. Ведь приятней и удобней ездить на «Гелендвагене», чем на «Оке». Но для этого нужны деньги. Вот она и доит Погребижскую. Поэтому и читает с такой радостью новые произведения.
Новые сказки — новые бабки…
. Стало быть, алчность секретаря Лидии Евгеньевны — как мотив всех этих убийств? Нет… Маловато… Такое ощущение, что маловато будет — для мотива.
Такое ощущение, что следует поискать что-то повесомее.
Глава 15
А капитан Дубовиков между тем обдумывал информацию, сообщенную ему его давнишним приятелем, до сих пор работающим в органах, в отличие от него самого, отставного капитана. Ибо та информация, которую Дубовиков записал на автоответчик Светловой, была далеко не единственной, попавшей ему в руки. В тех сведениях, что капитан утаил от Анны, не было вроде ничего особенного. Милиция вышла на след, почти «села на хвост» заурядному, средней руки преступнику, уже, видно, не первый год промышлявшему в столице… Ничего особенного.
Ничего особенного? Если бы не место, где базировался и проживал этот тип. А проживал этот тип под Тверью…
И теперь капитан Дубовиков задумчиво изучал карту. Ставил точки, кружочки, проводил загадочные линии, соединял ими эти свои точки и кружочки.
Ну, в общем, просто генерал, размышляющий над будущим полем сражения.
0-хо-хо-хо… Вроде бы все сходится! В тех же самых местах нашли и труп Селиверстова…
В общем-то, Тверь не так уж и далеко от Москвы, размышлял капитан.
Скатать, что ли?
Преступник этот мелкий пока только в разработке у милиции. Милиция его «деятельность» с убийством журналиста Селиверстова никак не связывает. У них к этому хмырю свой интерес.
И пока, суть да дело, пока на этого деятеля милиционеры соберут материал, пока возьмут с поличным… Анино дело совсем скиснет. Застряло, судя по всему, на мертвой точке. Что там с этим парнем, журналистом Селиверстовым, случилось? Поди теперь разбери — уже и столько времени прошло, с тех пор как он погиб.
И опять же этический момент. Не скажет капитан ничего об этой информации Светловой — нехорошо. Считай, подвел, и дружбе
Не сказать ничего — ну, значит, просто Светлову под корень подрубить.
Может статься, Анна без нее, без этой информации, и вовсе до истины не докопается. А сообщит ей капитан — что будет? Анна сама туда, к этому деятелю, сунется и подведет капитанского приятеля под монастырь — все-таки информация конфиденциальная.
Время-то у самого капитана сейчас как раз есть, можно выкроить денек. А Светлову жалко — бедная девочка крутится одна на свой страх и риск с делом этого пропавшего журналиста… Капитан, по правде сказать, чувствует себя виноватым, что мало ей помогает.
А что, если сделает он все сам? Профессионально, аккуратно, чисто сделает, как он, профессионал, это умеет, никого не потревожа. И Светловой поможет, и приятеля своего, который из органов, не подведет. Просто поедет да поглядит…
Просто поедет туда, под Тверь, и, что можно, узнает… А что? Неплохая идея?
Капитан еще с полчасика помучился и принял наконец решение.
Светлова тоже планировала путешествие. Монастырь Федора Стратилата и женщина в темном платке по-прежнему не давали ей покоя. А Кит наконец выздоровел.
"У Пети как раз две недели от отпуска — он хочет к морю и взять с собой Кита, — размышляла Анна. — Что, если не ехать с ними? Отдохнула ведь уж в Дубровнике! Отдых, правда, получился своеобразный, ну да ладно… Что, если не ехать с Петей и Китом к морю, а попробовать все-таки навестить эту монашенку?..
От моря, правда, отказываться до ужаса жаль… Но зато…"
Анины размышления прервал, как это водится у детективов, телефонный звонок.
Звонила Алиса, блондинка с зелеными глазами.
— Собирайся! — приказала она Светловой.
— Это еще зачем?
— Заеду за тобой. Через полчаса. Я сейчас здесь, в вашем говен… городе… Извини, хотела сказать в вашем ужасном городе…
— Но…
— Прокатишься со мной — кое-что тебе покажу.
— Но…
— Это займет у нас с тобой несколько часов. Но зато ты, может, вычеркнешь меня наконец из своих списков особо тяжких преступников, претендующих на высшую меру за предумышленное с отягчающими.
И Светлова согласилась. Не вычеркнуть, а поехать…
Вздохнула. И стала звонить Стелле Леонидовне, своей свекрови, у которой в это время был Кит.
Конечно, категоричности и просто наглости зеленоглазой блондинке не занимать… Но если Алиса так настаивает, возможно, в этом ее приглашении что-то есть? Во всяком случае, все равно вечером, когда вернется Петя и Стелла Леонидовна привезет Кита, Анна уже будет дома.
Поплутав изрядно по разбитым проселочным дорогам — счастье, что еще не развезло, погода стояла морозная! — капитан Дубовиков добрался наконец до озера, на берегах которого и располагался вышеозначенный хмырь.