Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии
Шрифт:
Итог грандиозной всесторонней проверки состояния дел во взводе Киндинова вскоре был объявлен в приказе по части: ему самому — предупреждение о неполном служебном соответствии, Пекарину — строгий выговор, Ляльеву и Плешкову — по обычному, комбату-два — «строго указать».
Крайне разозленный Булак воинственно наорал на Пекарина:
— Ты можешь по-русски разъяснить этому недозрелому ученому фрукту, что Чердак от своего не отступит?! Один хрен, доведет он его до расторжения контракта по негативу! Лучше пусть сам по-хорошему увольняется! Говоришь, несправедливо?! А не высовывайся! Напротив, язык в ж…, и на полную длину, засунь! Не ты первый, не ты последний! Да когда я сам лейтенантские погоны носил, и не такое сносил! В смысле, от руководства! Короче, пусть валит в народное хозяйство, пока
Комбат перевел дух и продолжил разнос:
— И еще вдолби этому туполобому: я из-за него со вторым лицом части ссориться не собираюсь! Тем паче — при его мощных родственных связях! Живо хребет подслушивателю переломят! Вот же недоумок: за слабую половину — ур-ра и с мобильником наперевес! Экий герой с любимой женой — «пиджачная» пара! Да гнать его из части к такой-то матери!
— Гнать, получается, только за то, что Чердаков его супругу обматерил громогласно? И потом повел себя трусливо, недостойно старшего офицера: изолгался, как поймался, причем вся часть в курсе? Иже не ври же, его же не пригоже! — завелся тут и ротный. — А подло и мелочно мстить, корыстно используя служебное положение? Я сам ни про зимние оконные рамы, ни про особую постовую форму одежды, ни про такие элементы знамени, как подток и знаменные гвозди, тоже не знал! Сильно сомневаюсь, чтобы и вы в курсе этого были! К конспектам опять же придирки были чрезмерные: хотите, с любым другим взводом сравним? Надо же, и политику еще притянуть! Ошибся солдат-тормоз в одной букве, так вторую ошибку проверяющие лично домыслили, и гляди какой поворот: «осквернение атрибута государства»! Про тепловоз и потерянный «журнал — лицо подразделения» вообще вспоминать стыдно! А про недостатки в казарме скажу так: их и после нашего ухода на пенсию с тем же переменным успехом выявлять и устранять еще лет тысячу будут! Аз да увяз, да не выдрахся!
— А не подслушивай! А не записывай! А не жалобись всенародно! А не строчи кляузы на начальство! — проигнорировал Булак все доводы майора. — В армии виноватых… — и приговаривающе рубанул перед собой воздух ладонью: — назначают!!!
Пришлось Пекарину пожелание комбата, разумеется, в более корректной форме, но Киндинову передать. А тот вдруг неожиданно спокойно пообещал над ним крепко подумать и в самое ближайшее время…
Действительно, всего лишь через сутки лейтенант задержался в канцелярии уже после того, как ротный отпустил всех офицеров по домам. Сам он в тот день по графику был «безответственным ответственным» — то есть лицом, контролирующим соблюдение порядка в подразделении от подъема до отбоя, и дежурным мальчиком для битья — в случае выявления каких-то серьезных нарушений за это время.
— Поговорить надо, Виталий Тимофеевич, — без официоза попросил лейтенант.
— Надо — значит надо. Ты, похоже, что-то надумал? — поинтересовался командир роты.
— Вроде да, — кивнул подчиненный.
— Ну и конкретно?
— А можно я это чуть позднее скажу? Просто кое в чем с вами хочу посоветоваться, прежде чем окончательное решение принять.
— Ты гляди, какой совестливый вдруг стал, — не удержался от подковырки майор. — Раньше-то все больше личным умом пробавлялся. А издревле известно: сам в своем деле никто не судья. Ну-к что ж: милости прошу к нашему грошу со своим пятаком.
— У вас на любую ситуацию в ответ «особ статья» припасена.
— Посмотри, какой, однако, сам докомысленный! Ладно, ближе к телу.
— Ага. Короче, мне тут ситуацию рассказали похожую, но не совсем мою. Хочу, чтоб вы сравнили и свое мнение озвучили.
— Давай, излагай.
— В общем, на совещании, типа нашего субботнего, стал командир части одного офицера ругать: в целом оно и было за что. Только увлекся полковник непечатной бранью. Ну, подчиненный терпел-терпел да и психанул: ушел с совещания. Командир в крик: «Стой, назад!» Куда там… А в итоге получилось, что об инциденте начальник гарнизона узнал. Так он словесно-то матерщиннику попенял за унижение чести и достоинства подчиненного, а того самого наказал круто — «за нарушение порядка взаимоотношений между начальником и подчиненным». Еще и заявил, что командир «заботился об единоначалии».
— В теории — неверно, по жизни — всегда будет именно так, — прокомментировал Пекарин. — Дальше-то что?
— Дальше я задумался: что же это за штука такая — единоначалие, ради которой закон попирается запросто? Полез в УВС — статья тридцать… Вот, я выписал. Единоначалие «заключается в наделении командира… всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным и возложении на него персональной ответственности перед государством за все стороны жизни и деятельности воинской части, подразделения и каждого военнослужащего».
— Мог бы и не читать: это я уж лет двадцать, как глубоко уяснил.
— Тогда объясните другое. Никто не подвергает сомнению право командира единолично принимать решения и отдавать приказы — но только соответствующие требованиям законов и уставов. А как быть в тех случаях, когда командир отдает заведомо незаконный приказ?
— Приказы, не имеющие отношения к службе или направленные на нарушение закона, отдаваться не могут — это тоже прописано в УВС, чти: статья сороковая.
— Зато там отсутствует само понятие уголовно-правового состава «незаконный» или «преступный приказ». Так что одно дело теория, только есть ведь еще и практика. Не буду сильно распространяться на тему, как комбат меня однажды за продуктами — для себя лично — в магазин гонял. Мелочевка, хотя к службе отношения… сами понимаете. Бывают приказные ситуации куда серьезнее… У меня дядька, младший брат отца, в середине восьмидесятых в Афгане срочную служил. И через много лет мне, уже студенту, рассказал, что у них на дорожном посту однажды местный автомобиль типа «газели» попытался без досмотра проскочить. Открыли стрельбу, убили шофера. Черт знает почему он по газам даванул — ни оружия, ни наркотиков при досмотре авто не обнаружилось. А пассажирами у погибшего, единственного мужчины, — несколько женщин и детей. Ну, стали звонить в полк: как дальше быть. Начальник штаба и приказал: всех задержанных расстрелять, тела отвезти подальше и скинуть в пропасть. Машину туда же. «Исполняйте!» А в составе патруля оказался рядовой — студент мединститута, которого после первого курса на службу загребли.
— Да, помню, процветала несколько лет такая практика, и именно в середине восьмидесятых. По тем годам дети детей, не родившихся во время Великой Отечественной, так сказать, призываться должны были бы. Но их-то нет… Вот и забирали всех наличествующих под одну гребенку: студент — не студент, лишь бы «медицину» прошел.
— Именно. Только впоследствии расстрельная история получила широкую огласку. Трупы нашли, вычислили, чья это работа, поднялся чуть ли не всемирный скандал, и подполковник — автор незаконного приказа — и рядовой-исполнитель угодили в тюрьму. Причем бывший «энша» оттуда куда как быстрее вышел. Ну а если бы студент в условиях боевой обстановки отказался от исполнения в прямом смысле убийственного приказа, грохнули бы его самого.
— По-моему, нет, — не согласился командир роты. — Впрочем, срок бы, конечно, солидный впаяли: война — это война.
— Вот видите. Хотя по тому же Уголовному кодексу РФ, статья сорок два, «неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность».
— Понимаешь, я в таких юридических тонкостях не силен, — на секунду поднял вверх согнутые в локтях руки Пекарин. — Знаю лишь, что, получив приказ, военнослужащий обязан выполнить его не только точно в указанный срок, но еще и беспрекословно и без всяких обсуждений. Любой. Раньше вообще говаривали так: приказ командира — закон для подчиненного. А если этот приказ граничит с безумием — смотри пункт первый.
— Так-то оно так. Однако всякий носящий погоны человек в то же время есть гражданин РФ, стало быть, обязан чтить и уголовное законодательство, то бишь по-любому не совершать преступлений. Даже по приказу. Тупик?
— М-м-м… Что-то вроде того получается.
— Причем начальник нередко старается прикрыться дежурными фразами: мол, этого требуют интересы службы, обеспечение боевой готовности вверенной части, и вообще: раз я приказываю — значит, вся ответственность на мне будет лежать. Зато как тот «энша» полка, из Афгана, потом на суде ужом крутился! «Да я же сам и не стрелял и вообще людей этих в глаза не видел! Они там, на месте, тоже должны были соображать!»