Чертовка в Академии магии
Шрифт:
— Мирта. Вы можете звать меня Мирта.
— Рада знакомству, Мирта. Ох, простите, я забыла представиться. Санна Олвис к вашим услугам, Мирта. Я буду признательна, если вы подскажете, как я могу увидеться с вашим вашим отцом.
Буду мысленно звать её «мадам Ох». Неужели нельзя говорить короче, не размазывая каплю смысла на километр слов?
— Сожалею, мадам Олвис. Судно, на котором отец возвращался со старого континента затонуло. Папа… пропал без вести, — ложь, по недавнему судебному решению он признан погибшим.
— Ох, бедная девочка!
Дама
Я скептично выгибаю брось и невзначай выставляю правую ногу чуть вперёд — мадам Ох не дотянется. Она замирает, хихикает, прикрывая смешком своё смущение:
— Да, Мирта, ни капли не сомневаюсь, вы дочь Бера, вы так на него похожи по манере держаться. Сожалею…
Я пожимаю плечами:
— Жаль, что вы проделали путь впустую.
Дама округляет глаза:
— Ох, нет! Признаться, я к вам, Мирта. Мы могли бы где-то поговорить?
Что? Я? Но… О чём ей со мной говорить?
— Наверное, можем, — неуверенно соглашаюсь я. Почему бы не выслушать?
Только где? На улице разговаривать непрофессионально. Контора закрыта. В дом пригласить? Ага, на колченогий табурет, втиснутый между раковиной и столом, загромождённым пригоревшими кастрюлями. Нет у меня таланта ни к готовке, ни к зельеварению. В трактир? Приличных поблизости нет.
Дама понимает моё затруднение:
— Мирта, я остановилась в гостинице «Белая жемчужина». Могу я вас пригласить?
— Да, конечно. Прямо сейчас?
— Если можно, — кивает она.
Вообще-то я занята, мне до вечера нужно суметь уломать старика Дранго зачислиться в штат, чтобы завтра с открытием администрации предъявить новые документы и получить разрешение снять печать, но любопытство оказывается сильнее прагматизма. Если я уделю мадам Ох час своего времени, ничего страшного, верно?
Глава 2
Наёмный экипаж ждёт на соседней улице. Я пропускаю мадам вперёд, забираюсь следом, усаживаюсь лицом против хода и всерьёз задумываюсь, не предложить ли поговорить прямо в салоне, но нет, женщина кажется озабоченно-встревоженной, на долю мига её глаза застилает пелена, и она смаргивает слёзы. Что я буду делать, если она расплачется? Лучше потерпеть до гостиницы, тем более ехать около получаса.
Лошадь ступает тихо, колёса поскрипывают.
— Мирта, — нарушает молчание мадам Ох, — простите, что спрашиваю. Но вы ведь закончили колледж? Для моего дела это важно.
— Да, с отличием.
— Ох!
У меня была мечта — продолжить учёбу в академии. Поступить трудно, но отличников зачисляют без экзаменов, вот я и старалась. Только толку? Оплачивать учёбу мне нечем, а в следующем году, если вдруг раздобуду нужную сумму, поступать придётся на общих основаниях.
Снова настроение испортилось.
И погода портится. Ветер усиливается, гонит песок.
Экипаж останавливается. С крыльца торопливо сбегает затянутый в жаркую униформу швейцар, распахивает дверцу, подаёт мадам руку в белоснежной шёлковой перчатке. Мадам благосклонно улыбается, опирается самыми кончиками пальцев.
Я не жду, когда швейцар сможет уделить внимание и мне, спрыгиваю на тротуар без помощи.
— Пойдёмте, Мирта. Любезный, передайте, что мы с моей гостьей будем… Мирта, какой чай ты предпочитаешь?
Я догадываюсь, что мадам Ох спрашивает меня о сортах, но ответить я могу лишь одно:
— Горячий.
«Белая жемчужина» вторая по дороговизне гостиница в городе, заведение рассчитано на элегантную публику. В холле роскошь прячется под налётом скромности, но от этого я ещё острее ощущаю свою чуждость этому месту.
— Мирта? — окликает меня мадам Ох.
— Простите, задумалась.
Гостиница трёхэтажная, выше только здание администрации, академия и отель «Королевский люкс», большую часть года простаивающий пустым, но упорно не закрывающийся. Апартаменты мадам Ох располагается на втором этаже, дверь шестая справа в левом коридоре. Именно апартаменты, шагнув через порог, я оказываюсь не в спальне, не в будуаре, а в настоящей гостиной. Комната сквозная. За закрытой дверью, вероятно, и прячется спальня, а вторая дверь раскрыта настежь, за ней просматривается рабочий кабинет.
Интерьер радует глаз спокойными тонами, а вот сладковатый запах живых лилий, стоящих в вазе, мне не нравится.
Я ищу детали, которые смогут рассказать мне что-нибудь о мадам Ох, но их просто нет. Гостиная безупречна, и единственное, что по ней можно оценить — дотошность горничных.
Из коридора раздаётся приглушённый стук. Дождавшись разрешения, в гостиную входит подтянутый официант, тоже в униформе не по погоде.
— Мирта, где тебе больше нравится: за чайным столиком или на диване?
— Столик, — выбираю я.
Мадам Ох кивает официанту, и он в считанные секунды сервирует нам чай, ставит вазочку с шоколадными бомбошками, желает приятно провести время и оставляет нас одних. Я ни капли не сомневаюсь, что при необходимости он появится мгновенно.
— Итак, мадам Олвис, чем я могу вам помочь? — спрашиваю я, плюхнувшись в кресло и с удовольствием вытянув ноги.
— Ты такая же прямолинейная как Бер.
Мадам разливает из чайника чай по чашкам, себе добавляет молока. Я от сомнительной добавки отказываюсь. Нет, я знаю, что в высоких кругах чай пьют именно так, но, как по мне, разбавленный молоком, чай перестаёт быть чаем.
— Итак? — повторяю я с нажимом. Слушать о своём сходстве с папой я точно не намерена.
— Мирта… Мой младший сын… погиб.
Отвернувшись, она торопливо достаёт и прижимает к губам кружевной платок, слёзы текут по щекам, но на них женщина не обращает внимания. Судорожно всхлипнув, она всё тем же платком отмахивается от моего предложения подать ей воды. Минута, другая, и женщина с трудом берёт эмоции под контроль, делает глубокий вдох, медленно выдыхает.
Я не умею утешать, не умею подбирать правильных слов: