Чертово колесо
Шрифт:
— В чем дело? Что затеяли? Путч?
— Какой путч, Гурам Ильич? Что ты! Просто разговор есть, — ответил Пилия, садясь у стола (Мака расположился у окна).
— Да? О чем же?
— О долях. Где наши деньги за Амоева? — неожиданно для самого себя спросил Пилия, хотя это интересовало его сейчас меньше всего.
— Ах, вот что… Тридцать тысяч дали, попросили подождать, сорок тысяч еще собрать должны.
— А за дядю Михо? — продолжал Пилия.
Майор недовольно почмокал губами, отвел глаза:
— Тут дело трудное, большое… Пока Гватуа не выловим — ничего сделать нельзя.
Пилия
— А с Бати как дела обстоят? Когда будешь деньги брать и отпускать? — продолжал Пилия.
— С каких это пор, господа офицеры, вы старшим по званию диктовать решили, что и как делать? — сухо спросил майор.
— А с тех пор, дорогой Гурам Ильич, как я решил подать в отставку, — сказал Пилия.
— Вот оно что… В отставку? Да ты в своем уме? — Майор встал из-за стола и захлопнул окно перед носом у Маки. — Зачем? Ты кадровый офицер, на хорошем счету. Чего тебе не хватает?
— Надоело в концлагере работать.
— Да? Ну и куда решил податься? В детский сад? — с насмешкой уточнил майор.
— В бизнес. Я сейчас на похороны дяди ездил. Он мне немного денег оставил, на пару ларьков хватит…
— Посмотрим, что ты запоешь, когда прихлопнут твои кооперативы, как клопов. А ты? — круто развернулся майор к Маке. — Тоже?
— Да, тоже…
Майор покачал головой, пожевал губами:
— Ну, предатели, хуже абхазов!.. Куда вам из органов? Обалдели? Тут вы защищены: погонами, местом, оружием, властью. А что такое ларечник, будочник? Плюнуть и растереть, как с этим Элизбаром случилось…
— С каким? — спросил Пилия.
— Да с цеховиком, отцом твоего стукача Кукусика, о котором я Маке говорил… Вот, в сводке по ОБХСС от сегодня, прошу… «Взят под стражу Э.Д. Кукушвили, владелец подпольных цехов одежды и обуви. Недвижимость опечатана, арестованный доставлен в следственный изолятор… Арестованы также директор трикотажной фабрики Долидзе… главный технолог… зав. складом… состояли в преступном сообществе… путем сговора…» Ах, черт! Не успели! Ушел иудей, улизнул!
Пилия и Мака переглянулись — еще одна гора с плеч.
— Опять евреи виноваты, — заметил Пилия.
— Нет, это мы виноваты, что тянули… — майор в досаде хлопнул ладонью по столу. — А евреи, кстати, всегда правы. У нас им хорошо живется: цехов понаоткрывали, кооперативов… У нас евреев не громили, это правда. Но не потому, что мы такие хорошие, а потому, что считаем себя выше всех, и поэтому нет оснований разбирать, хитрый ли ты еврей, или глупый пьяница-русский, или прижимистый армянин, или пронырливый татарин, или сонный грек…
Пока майор чертыхался, Пилия указал на сейф:
— Гурам, мы знаем, что у тебя досье лежат на всех… И на нас есть. Давай меняться — я тебе оставляю свои доли за Амоева и дядю Михо, а ты даешь мне мою папку и честное слово, что не будешь меня травить, когда я уйду. А Мака пусть делает, что хочет.
— С чего мне тебя травить? Но зачем спешить?
— Если согласен — дай папки.
— Пожалуйста. — Майор покопался в сейфе и кинул на стол одну тонкую папку. — Только давай сделаем по-умному. Ты — отличный оперативник, знающий и опытный. Такие люди всегда нужны. Я оформлю тебе долгосрочную командировку —
— Можно подумать, — сказал Пилия, пряча папку за пазуху.
Теперь майор повернулся к Маке:
— И ты туда же? Чем жить? Чем больную мать и изнасилованную жену кормить будешь?
«Сейчас о жене и матери вспомнил, а раньше говорил, что жена — это домашнее животное, которое надо иногда выводить гулять и трахать», — подумал Мака, но ничего подобного говорить не стал, а только ответил:
— Ларьки на вокзале куплю.
— А деньги откуда? — подозрительно уставился на него майор. — У него дядя умер, а у тебя кто — тетя? Деньгами разжились за моей спиной?.. На, держать насильно не буду, — майор швырнул на стол другую папку. — Пожалуйста! Что случилось, что случилось? Кошка с мышкой обручилась!
— А дело Бати как? — спросил невпопад Мака, забирая свою папку.
— Ну, вот это уже вас не касается. Сдайте оружие и убирайтесь! — насупился майор.
— Подожди, не злись, Гурам, — Пилия не хотел конфликта. — Зачем? Каждый делает, что считает нужным. Бати — из того списка, который мы начали раскручивать. Закончим — и сдадим все: и удостоверения, и оружие. Мы на твои деньги не претендуем. Только отпусти эту девушку, которая в деле Бати.
— Как же, побежал отпускать, — усмехнулся майор. — Кто тогда пострадавшая будет? Может быть, ты скажешь на суде, что это тебя Бати отодрал?
— Полегче! — огрызнулся Пилия.
— Кушай на здоровье.
Минуты две все молчали.
— Этой бабе ничего не угрожает. Выскажется на суде — и все, — примирительно сказал майор.
— На каком суде? Ты ведь хотел с Бати деньги взять и отпустить? — удивился Пилия.
— Одно другому не мешает. План тоже выполнять надо. — Майор опять встал, открыл окно, потянулся. — Ну и дураки вы! Уходите, когда самое интересное начинается! Скоро вся власть будет у нас! Гнилой Союз скапутился. Если мы все возьмем в свои руки, то и преступность исчезнет — с самими собой мы всегда сможем договориться! А на кого еще опираться, как не на нас, на милицию? Не будет мафий и прочей глупости, будет один тотальный контроль над всем. Сами и мафия, сами и полиция, как во всем мире! Это и будет настоящая перестройка! Мы берем власть в свои руки! Пусть политики болтают, а мы будем действовать! И тогда вы, ларечники-лоточники, держитесь! Всю кровь вашу высосем по капле!.. Где, кстати, Гита? Давно не звонила, — вдруг вспомнил майор.
— Не знаю. Голубого боржомчика захотелось?
— Не помешало бы… Ладно. Не будем ссориться. Закончите список — и свободны! Да, вот еще что. Отвезите сегодня Сатану в наркологический на экспертизу — надо справки собирать. Если с Бати деньги взять и выпустить, то кого-то же надо за смерть гинеколога посадить!.. Вот Сатану и посадим. — Майор с хрустом почесал в затылке. — Бати выпустить можно — за недостаточностью улик и доказательств, если изнасилование убрать…
— Вот видишь! — обрадовался Мака. — Меньше пятидесяти тысяч баксов не бери.