Чертовски богат
Шрифт:
Оно заряжено.
И готово к бою.
Наблюдая, как зал постепенно заполняется самыми богатыми и влиятельными людьми в мире, он почувствовал возбуждение. Надменные, замкнутые, непроницаемые, они считают себя властителями мира. Но скоро от этой уверенности не останется и следа – они как ягнята пойдут на заклание. Будут дрожать от страха. Иные наложат в штаны. А кое-кто расстанется с жизнью.
Глава 63
Аукцион шел своим чередом.
Довольство
На продажу был выставлен лот 17 – «Инфанта Маргарита в красном» Веласкеса. Поставленное на подрамник и продублированное на экране, полотно некогда висело над камином в доме Бекки на Пятой авеню.
Возвышаясь над стойкой, Шелдон Д. Фейри руководил торгами, как опытный дирижер, побуждая присутствующих поднимать ставки все выше и выше.
– Двадцать два миллиона сто тысяч долларов! – объявил он.
Кензи, Арнольд и Аннализа поспешно забормотали что-то в телефонные трубки, выслушали ответ и дружно подняли карандаши, напоминавшие в этот момент жезлы.
Фейри кивнул, давая понять, что сигнал принят. Он замечал все и всех.
– Двадцать два миллиона двести тысяч... двадцать два миллиона триста...
Клиент Кензи сошел с дистанции. Она повесила трубку и огляделась.
В дальнем конце зала по проходу прохаживался Ханнес, напротив него – Чарли. Перед тремя двойными дверями, ведущими в зал, стояли, расставив ноги и заложив руки за спину, по двое охранников.
Кензи задержала взгляд на Зандре и Карле Хайнце, Дине и Роберте Голдсмитах. В последнем ряду сидела ее старая недоброжелательница Бэмби Паркер.
– Тридцать миллионов!
Итак, пока Кензи на минуту отвлеклась, оглядывая зал, цены подскочили до потолка. Атмосфера в зале изрядно накалилась, люди боялись дышать.
– Тридцать миллионов сто тысяч... тридцать миллионов двести...
Там и тут взлетали вверх и тут же опускались таблички с номерами. Султан со Среднего Востока потер подбородок. Банкир из Гонконга почесал нос.
А Фейри все подначивал и подначивал публику, заставляя, подобно гипнотизеру, поднимать цены. Это был действительно аукцион – борьба равных, игра по высоким ставкам, театральная драма.
– Сорок миллионов долларов!
– Сколько?
Кензи порывисто повернулась к кафедре, откуда Шелдон Д. Фейри гипнотизировал взглядом аудиторию.
«Наверняка какая-то ошибка, – решила она, – скорее всего я ослышалась».
В настороженной тишине Арнольд, выслушав по телефону указания, дал знак.
– Сорок два миллиона!
Зал зашумел – словно волна прокатилась.
Сорок два миллиона? Потрясенная, не верящая своим ушам, но торжествующая, Кензи остановила завороженный взгляд на картине, вокруг которой разгорелись такие страсти.
«Инфанта» XVII века надменно посматривала на публику, а чуть повыше, на табло вроде тех, что в аэропортах показывают время прилета и отлета, высвечивались цифры – курс основных валют по отношению к доллару:
«БЕРГЛИ»
Лот 17
Английские фунты 24 990 000
Французские франки 268 443 000
Немецкие марки 79 422 000
Итальянские лиры (в тысячах) 58 096 500
Швейцарские франки 70 896 000
Японские йены (в тысячах) 56 28 000
Зал вновь шумно вздохнул, напряжение сделалось физически ощутимым, словно через весь зал протянулся электрический провод.
«Боже, – подумала Кензи, – неужели и это еще не все?»
На этот вопрос она, ветеран, можно сказать, аукционного дела, не могла бы ответить себе самой. Уровень, имя, эпоха, рыночная стоимость – все это, разумеется, тоже имеет значение. Но главное – картина принадлежала Бекки.
И это не выразишь в долларах-фунтах. Поэтому любые гадания бессмысленны. Остается только ждать развязки.
Чарли вновь повернулся лицом к стене и негромко заговорил в микрофон:
– Ханнес, слышишь меня?
В наушниках послышался треск, затем голос Ханнеса:
– Да, я на связи.
– Я иду в помещение охраны. А ты тут присматривай что да как.
– Договорились.
– Конец связи.
Чарли повернулся, поправил манжету и посмотрел поверх моря голов в дальний конец зала. Убедившись, что Ханнес на месте, он перевел взгляд на сцену.
Если Чарли не хотел привлекать к себе внимания, то в этом он вполне преуспел. Внимание Кензи, как и всех остальных, было приковано к борьбе за картины. Чарли вдруг почувствовал укол ревности и раздраженно помотал головой.
– Сорок четыре миллиона, – сказал Фейри. – Кто больше?
От этих цифр нельзя было оторваться, они притягивали как магнит.
«Боже правый! – подумал Чарли. – Да ведь эти люди прикованы к своим деньгам, как рабы к галере».
Он раздраженно махнул рукой и быстро зашагал к ближайшему выходу, метнув по дороге сердитый взгляд на охранников, захваченных происходящим ничуть не меньше всех остальных.
– Не зевать! – прошипел Чарли и толкнул тяжелую дверь.
Он правильно поступил, мобилизовав на сегодня профессиональных оперативников. Но их работа – снаружи, они патрулируют здание со всех сторон. И там без них действительно не обойтись. Ведь если все же случится худшее, опасность надо ждать снаружи, а не изнутри.
И тем не менее, коль скоро он пошел проверить внутреннюю охрану, надо как следует их встряхнуть. Пусть не спят.
– Пятьдесят миллионов долларов, – объявил Фейри. – Пятьдесят.
На табло запрыгали цифры.
– Кто больше?
В левом углу зала, где устроился известный итальянский магнат, взметнулась табличка.
Клиент Арнольда выбыл. Аннализа, в свою очередь, выслушав что-то по телефону, подняла карандаш.
– Сразу две заявки, каждая по пятьдесят миллионов сто тысяч. Кто больше?