Чертовски богат
Шрифт:
– О Господи, хорошо-то как, – выдохнула Кензи. – Как хорошо...
Она выгнула спину и обвилась вокруг Чарли, отвечая на каждое его движение своим.
И вот накатила первая волна, закружила, бросила вниз и снова подняла наверх. Ее всю трясло. Кензи вскрикнула, сдавленный крик вырвался и у Чарли откуда-то из глубины горла.
Буря медленно сошла на нет.
– Добро пожаловать домой, малышка, – с трудом, все еще тяжело дыша, выговорил Чарли.
– Правда? – Зрачки у Кензи расширились,
– Что правда?
– Что ты по мне скучал?
Он поцеловал ее в кончик носа.
– А то сама не видишь.
Кензи лукаво прищурилась.
– В таком случае будет и вторая порция?
– Будет, – криво усмехнулся Чарли. – И третья тоже.
– Вау!
– А как же пицца?
– К черту пиццу! – прохрипела Кензи.
Назавтра, в яркий, солнечный октябрьский полдень, Кензи с Зандрой отправились в Центральный парк покататься на лодке.
– Неужели уже седьмой месяц? – изумленно воскликнула Кензи. – Быть того не может!
Небо отливало серебристой голубизной, листва уже начала желтеть, в парке по случаю хорошей погоды было полно народа. Кто-то катался в экипажах, дети весело перебрасывались мячом, любители бега трусцой трудолюбиво описывали круг за кругом, собаки гонялись за летающими тарелками. Из-за крон деревьев виднелись внушительные фронтоны домов на Пятой авеню.
Зандра доела гигантский крендель и запила его шоколадом.
– Ну почему же не может? Считай сама. Я вышла замуж в марте, так?
– Так. – Кензи лениво пошевелила веслами.
– А сейчас у нас начало октября. Так?
– Сама знаю, что не июнь. Просто время летит слишком быстро.
– И не говори. Уже в апреле я была беременна. А в мае умерла несчастная Бекки. Всего пять месяцев прошло. Неудивительно, что лорд Розенкранц никак не может прийти в себя. Спасибо Дине, без нее он бы вовсе пропал.
– А что, верно говорят, что они сейчас вместе?
– Не в том смысле. Просто лорд Розенкранц ее повсюду сопровождает. – Зандра посмотрела на бумажную тарелку, которую Кензи отодвинула в сторону. – Огурец не будешь доедать?
– Нет, бери, если хочешь.
– Спасибо. – Зандра с хрустом надкусила огурец и принялась энергично жевать. – Чудесно! – Перегнувшись через борт, она опустила свободную руку в воду.
– Чили, крендель, шоколад, а теперь еще и огурец, – Кензи даже содрогнулась. – Не слишком ли? И это не говоря о бутерброде с сыром, который ты слопала по дороге сюда.
– Ну и что? Я сейчас ем за двоих.
Кензи отложила весла, решив, что и ей не мешает перекусить.
– Знаешь, – с полным ртом заговорила она, – за все то время, что я живу в Нью-Йорке, я впервые сюда выбралась. А
– Быть того не может! – изумилась Зандра. – Особенно когда у тебя два приятеля. Неужто никто из них не пригласил тебя покататься на лодке? – Зандра вынула руку из воды и стряхнула капли. – Ведь у тебя по-прежнему двое, Чарли и Ханнес?
– Только до начала аукциона. – Кензи снова взялась за весла. – А потом придется выбирать.
– А они знают об этом?
– Чарли я сказала вчера.
– Правда? – Зандра дожевала огурец. – Ну и как он это воспринял?
– Да более или менее нормально.
– А Ханнес?
– Скажу сегодня вечером.
Зандра покачала головой:
– Бедняга, никак не можешь решить, что делать.
– Слушай, давай о чем-нибудь другом, ладно?
– Как скажешь. Тем более что и я хотела спросить, не согласишься ли ты быть крестной матерью?
– Как, снова я? О Господи, разумеется! Это для меня такая радость. И честь.
– Отлично. Таким образом, с этим решили. А теперь... ты, похоже, не собираешься доедать свой сандвич?
– Действуй.
– Уверена?
– На все сто, – рассмеялась Кензи. – Тем более что у меня теперь свой интерес. Хочу быть уверена, что мой крестник родится здоровеньким и сильным.
– Ты просто чудо! Я люблю тебя. – Зандра набросилась на сандвич. – И маленький Эрнст Альбрехт полюбит.
– Эрнст... Альбрехт?
– Ну да. – Зандра положила ладонь на живот. – Эрнст Альбрехт Радгер Грегориус Бальдур Энгельберт Бурхардт Георг Лоренцо Райнер-Мария фон унд цу Энгельвейзен. То есть, – перевела дух Зандра, – если, конечно, родится мальчик.
– И что же, крестная должна помнить все эти имена? И как раз в этом порядке?
– Хотелось бы надеяться.
– Ничего себе! Знаешь что, ты их запиши, а я с завтрашнего же дня начну заучивать. Но ведь необязательно всегда называть полностью? Так и язык недолго сломать. Нельзя ли просто – Эрни? Или Эл?
– Только не Эл, – погрозила ей пальцем Зандра. – Ни в коем случае. А вот Элби... может быть.
– После аукциона? Идет, не возражаю, – сказал Ханнес. – Но почему именно тогда?
Истомленные любовью, они блаженно лежали, откинувшись на подушку.
– Честно говоря, и сама не знаю.
Кензи отбросила смятые простыни, сделала глоток шампанского, поставила бокал на ночной столик и положила голову на грудь Ханнесу.
– А впрочем... – она задумчиво посмотрела на потолок, – это вроде как звонок. Или веха. Понимаешь, что я хочу сказать? Новый год, что-то в этом роде. Конец одного этапа, начало другого. Не спрашивай почему, но мне кажется, в этом есть какой-то смысл.