Чертовски богат
Шрифт:
Кензи послушно села рядом с Фейри и приготовилась слушать.
Он сидел совершенно прямо, упершись взглядом в противоположную стену и явно погруженный в какие-то свои мысли. Кензи посмотрела туда же. На стене, обрамленная в золото, красовалась репродукция того самого провансальского пейзажа Ван Гога, который лет десять назад, в восьмидесятые, с их особой страстью к коллекционированию, была продана за рекордную, до сих пор непревзойденную сумму.
– Скажите, мисс Тернер, вам известно главное, ради чего существует «Бергли»? – негромко
– Ну, разумеется, мистер Фейри. Ради того, чтобы продавать произведения искусства.
Он устало прикрыл глаза и горько усмехнулся.
– Думаете? Впрочем, мне и самому так всегда казалось. Но в последнее время я что-то начал сомневаться. – Он подавил тяжелый вздох. – У меня все больше и больше складывается впечатление, что сокровища, которые мы выставляем на аукцион, почти ничто в сравнении с получаемыми нами комиссионными.
– Боюсь, вы правы, сэр, – кивнула Кензи.
Фейри медленно поднялся и пересел на другой стул, оказавшись с Кензи лицом к лицу. Она, не мигая, смотрела на него.
– Вижу, вы не привыкли отводить взгляд, – заметил Фейри.
– Как и вы, сэр.
– Скажите-ка мне, мисс Тернер... – он наклонился и внимательно посмотрел на нее, – скажите откровенно – это сугубо между нами. Что вы лично думаете обо всей этой скандальной истории?
– Яйца выеденного не стоит, – пожала плечами Кензи.
– Что-о?
– При нашем масштабе деятельности такие вещи просто не могут порой не случаться.
– Ах вот как? – Фейри сдвинул густые брови. – То есть вы хотите сказать, что фиаско было неизбежно? И что всему виной... не эта безмозглая кукла, которую нам навязали?
– Мистер Фейри, – в упор посмотрела на него Кензи, – моя забота – как можно лучше делать свое дело. И мне хотелось бы думать, что со своими обязанностями я справляюсь. А винить кого бы то ни было у меня нет ни малейшего желания. Особенно задним числом. Меня интересует искусство, а не кадровая политика.
– Хорошо сказано, – кивнул Фейри.
Кензи промолчала.
– Иными словами, о самом этом инциденте вам сказать нечего, – пристально посмотрел на нее Фейри. – Совсем нечего?
– Почему же? Я рада, что все находится под контролем и что нам удалось избежать крупных неприятностей.
– Ясно... – Фейри тяжело вздохнул и переплел пальцы. – Помнится, вы предлагали, чтобы мы открыто заявили о намерении расследовать происхождение этой картины Голбейна.
– Именно так, сэр.
– А вы отдаете себе отчет в том, что это означает?
– Что пресса вообще, а специальные издания в особенности не будут с нас сводить глаз.
– Вы правы. Тогда вас, конечно, не удивит, почему именно вам я собираюсь поручить заняться этим расследованием?
– Мне?! Но... думаю, мисс фон Хобург-Уилленлоу вполне способна спра...
– Да, да, да, – раздраженно перебил ее Фейри. – Я не сомневаюсь в ее компетентности. Однако она работает у нас только три месяца, а нужен настоящий специалист, ветеран, если угодно. Мисс фон
Фейри помолчал.
– Я могу на вас рассчитывать, мисс Тернер?
– Да, сэр, – кивнула Кензи.
– Благодарю вас. – Он поскреб подбородок. – Если не ошибаюсь, вам приходилось тесно сотрудничать с каким-то полицейским из отдела по розыску похищенных произведений искусства... Как, бишь, его?
– Чарлз Ферраро, – автоматически откликнулась Кензи и, едва выговорив это имя, почувствовала острую боль в сердце.
– Да, да, – подхватил Фейри. – Ферраро. – Полагаю, вам следует немедленно с ним связаться. У него могут оказаться источники информации, которые нам недоступны.
«О Господи, – мысли у Кензи лихорадочно заметались, – неужели мне действительно придется работать с Чарли? Нет, это решительно невозможно».
После памятного приема в «Метрополитен» прошло три месяца, и все это время Кензи не виделась ни с Чарли, ни с Ханнесом. Когда они звонили, бросала трубку. И даже дверные замки сменила, чтобы Чарли не мог воспользоваться ключами, которые она когда-то ему дала.
И вот теперь, когда Кензи решила, что навсегда избавилась от этого типа, ей снова его навязывают!
– Мисс Тернер! Мисс Тернер!
Голос Фейри донесся словно издалека.
– Что с вами?
– Да нет, все в порядке. Просто, – Кензи откашлялась, – мне не хотелось бы вновь работать с этим человеком.
– Да? – Фейри вскинул брови. – А почему, позвольте узнать?
– Я бы предпочла в это не вдаваться, сэр.
– Боюсь, что трудно удовлетвориться этим объяснением, мисс Тернер. Слишком велики ставки. Речь идет, говоря вашими же словами, о трехсотлетней незапятнанной репутации «Бергли». Я правильно вас цитирую?
Кензи уныло вздохнула. Вот черт, она сама загнала себя в угол.
Фейри близко наклонился к ней.
– Ну так как же, мисс Тернер, вас все еще смущает моя скромная просьба? По-вашему, я требую слишком многого?
– Нет, что вы, сэр, – устало произнесла Кензи.
– Вот и хорошо. Жду вашего отчета. А сейчас вы свободны.
На том разговор и закончился.
Кензи вернулась в кабинет, рухнула на стул и невидяще огляделась по сторонам.
– Что случилось? – озабоченно посмотрела на нее Зандра. – На тебе лица нет. Что произошло?
Угрюмо уставившись на телефонный аппарат, Кензи промолчала.
«Чарли, – мрачно повторяла она про себя. – Надо позвонить Чарли. Да пусть меня лучше черти на костре поджарят!»
Но выбора не было.
Смирившись с неизбежным, Кензи подняла трубку и набрала рабочий телефон Ферраро, спрашивая себя, когда же наконец он выветрится из ее памяти.
– Полиция Нью-Йорка, – ответил женский голос. – Отдел по розыску похищенных произведений искусства.
– Офицера Ферраро, пожалуйста. – Кензи закрыла глаза.