Честь Афродиты
Шрифт:
– Так, одну минуту, Игорь. Стой, не паникуй! Всё нормально, всё поправимо. Я сейчас разберусь. Возьми себя в руки. Я тебе позвоню. Жди звонка. – Сказал Сергей Бадаевич и первым отключился.
Пастухов отключил запись, быстро достал свой сотовый телефон.
– Рыбка клюнула, – сказал он напарнику. Волька не слышал разговора, сидел на водительском месте, вертел головой, смотрел по сторонам. – Попробуем выяснить кто такой Сергей Бадаевич, тот ли, о ком я думаю… – Григорий Михайлович нашёл на дисплее телефона нужный номер, нажал кнопку вызова… – Женя, это я. Да Пастухов… Привет! – воскликнул он. – Да нет, всё в порядке. Нет, пока на пенсии… Ааа, уже присвоили полковника? Молодец. Поздравляю. Спасибо. Обязательно обмоем. А как же! Я? Да отъезжал тут на недельку… на дачу… отдыхал, ага. Спасибо, обязательно, я обещаю. Тут вот какое дело, ты не дашь мне все телефончики Сергея Бадевича… Да, правильно, вашего… эээ… Что? Да, и служебный, и сотовый, если можно… и адресочек домашний… Дачи? Прекрасно. Я записываю… Нет, Женя, ты же знаешь – могила – только строго в рамках… эээ… для служебного пользования. Запись сотри. Я знаю. На всякий случай. И я сотру. Запомню только. Ну всё, спасибо. Я тебе обязан. Заскочу. Супруге привет… Звание обмоем. А как же, как
27
Командировка также быстро закончилась, как и началась. Побывав в Малибу и на двух швейцарских озёрах, не считая Симпозиума, нескольких шикарных ресторанов, и ювелирных магазинов, Ольга Леонардовна, отдохнув душой и телом возвращалась на Родину. Хотя, какая она Родина… Родина – у… Нет, окончание фразы Ольга Леонардовна уже не проговаривала, даже мысленно, потому что вновь становилась чиновницей, патриоткой. Правда, теперь гораздо моложе и могущественней, как она убедилась, хотя бы в собственных глазах, её достояние значительно выросло: не считая сексуальной востребованности, в ней оно неисчерпаемое, к этому добавилось огромное и шикарное поместье, брильянтовая диадема с колье и серёжками – всё это представляло астрономическую сумму. Неожиданно Ольга Леонардовна поразилась самой себе. Будучи всю жизнь ярой коммунисткой, убеждённой, по призванию и применению, легко стала богатой собственницей, даже не воспротивилась этому. Скорее наоборот… Как и не было за плечами долгой школы воспитания коммунистического мировоззрения. Всё долой, всё прочь. Теперь, это личное богатство хотелось беречь и непременно умножить… Ещё больше умножить! Мировые рейтинги миллиардеров на это вдохновляли. Потому что деньги – это власть. А власть – это, естественно, деньги. К сожалению в России «царствовать» пока невозможно, нищий электорат обязательно восстанет и непременно всё отберёт, а вот здесь… за бугром, здесь можно. Даже приветствуется, потому что личность неприкосновенна и охраняется Законом. Как в России, но по другому, по-взрослому. Это ли не цель?! Цель! А если есть цель, стрела найдётся. Вернее твёрдая рука для достижения. Какой Ольга Леонардовна всегда себя считала. Теперь она ведь тоже где-то как-то, извините, становилась в ряд с миллионерами-миллиардерами, да. Пока пусть и в замыкающей колонне, но это только начало. Её любовник-олигарх такую идею родил, такое придумал, такое!.. Во сне не приснится! Выполни она – станет не просто миллиардершей, а… а… А бриллианты, это аванс. Вот они! Она их, бережно и любовно погладив рукой, положила на хранение в ячейку в одном из солидных банков там же, в Малибу. Имя международного банка, как и свой код, и код ячейки она знала одна, одна всё и выполнила, без олигарха… мало ли чего. Он в это время готовился к следующему заходу на «любовь свою», душ или что там принимал, и прочее, отдыхал.
Теперь она летела в Москву.
В завершение своей деятельности ей нужно было сделать довольно много. Нужно было проконтролировать прохождение контракта на вывоз земли для Герхарда Когеля из нижегородской области – два метра глубиной, на площади трёх гектаров – с места бывшей свалки отходов химических производств. Там и её доля была. Она хорошо это помнила. Немалая, причём доля. Это во-первых. Второе. Кроме прочего, необходимо было подумать с какого конца начать решение вопроса о приватизации Уральских гор, вместе с камнями «самоцветами» и прочим рудным и нерудным сырьём… и передаче в частные руки, как запросил любовник-олигарх… В чьи именно руки регион перейдёт, это пока пусть остаётся за скобками, важно запустить процесс. Главное, любовник большие деньги на это обещал выделить. Большие и потребуются. Шутка ли, местных владельцев признать несостоятельными – всех! всех банкротами. Прежние сделки признать недействительными, подключить рейдеров, судей… Она решила, пока суд, да разборки – много времени уйдёт… Она компенсационную долю своих денег получит и уедет… А что ещё там делать? Сколько же можно на страну, извините, горбатиться? Пора и о себе подумать… пока ещё… молода и жить хочется. Так или примерно так, размышляла Ольга Леонардовна, сидя в кресле самолёта.
А некий человек по кличке «дядя» уже действовал. Получив от Сергея Бадаевича указания к немедленному исполнению, вместе с этим озвученную сумму гонорара за выполнение заказа, человек, внешне без возраста, и без особых примет, которые и разглядеть-то было трудно, очень осторожный, и вежливый, «дядя», как назвал его в своё время Фокин-Дюбуа, на самом деле москвич, по паспорту и последнему месту прописки, неработающий пенсионер, бывший сотрудник одной бывшей секретной службы, и организатор, и исполнитель одновременно, с кодовым именем – Скальпель. Именно так, просто и незатейливо. Без имени и фамилии. Хотя внешне человек никакой хирургический нож не напоминал. Скорее наоборот, мягкую губку. Пухлые руки, безвольный подбородок, диатезные в прошлом щёки, короткие ноги, брюшко… Но за всем этим скрывался злой и жестокий характер. Был чистильщиком по призвание. Что соответствующие службы вовремя в яром молодом комсомольце заметили и пропустили через свою учебную систему. Человек был по сути жёстким и изворотливым. Что многочисленные тесты и показали. Это и определило его судьбу. Как в кинологической службе, например, бывает: одна собака отлично по следу ходит, другая, охраняя, на цепи верно служит. Этот пёс, условно говоря, готов был догнать любого зайца или выследить, придушить, и хозяину к ногам принести. И это хорошо, и отлично. И такие, оказывается, в жизни нужны. Даже необходимы. Парня оценили, обучили, присвоили воинское звание и… С тех советских времён умел и готов быть «калёным железом» Скальпель… выжигать любую нечисть. В то время понятно было какую нечисть, теперь, на кого сверху укажут. Раньше за зарплату. Теперь за деньги. И немалые. И то время хорошее, а это ещё лучше. Главное – столько порой работы, особенно денег. Как сейчас вот.
«Дядя» немедленно позвонил на сотовый телефон бригадиру своей тройки, ниже по принадлежности, но во Владивостоке.
Евгений Григорьевич Гришанков, полковник, зам начальника краевого Управления МВД застрелен был в 14 часов 28 минут Владивостокского времени, снайперским выстрелом, одним, чуть ниже козырька форменной фуражки, в переносицу, прямо на выходе из Управления. «Мастерски», – хмуро отмечали спецы из следственного управления и патологоанатомы. Гришанков не один был, ещё дверь за ними не закрылась… Остальные, сопровождающие, услышав выстрел, прикрывая головы руками, попадали как сражённые. Прецедент. Наглый и вызывающий. Все были брошены на поимку. Принялись за дело. Немедленно всё оцепили, всё в городе перевернули, массу нелегалов и прочих гражданских лиц задержали, доставили и допросили… К сожалению, ни по горячим следам, ни план «Вулкан», ни «Перехват», ни другие специальные меры, кроме самой винтовки с оптическим прицелом и стреляной гильзы, что в полукилометре на заглохшей в строительных лесах в многоэтажке жилого дома нашли, к положительным результатам не привели. Обнаружить и задержать киллера не удалось. К сожалению! Общественность в городе всколыхнулась… «Допустивших…» яростно требовала к ответу. Но уже на вторые сутки, успокаивая, местные сыщики и задержали, и раскололи кого надо – бывшего осужденного, отморозка, наркомана. «Семерик» только что отсидел за разбой с применением тяжких телесных, на зоне получил ещё «прибавку» – три года, там же пристрастился к наркотикам. Только что освободился. Так с дозой в крови его и взяли. «Ну, рассказывай, за что убил полковника? Чистосердечное признание…» «А пошли вы все…» «Ах, вот как, хорошо! Тогда скажи, где взял винтовку, кто дал?» «Кто кто… Конь, как ты, в пальто! Гы-гы-гы! На рынке купил». «Понятно! А у кого?». «У китайца» «Отлично. Содействие следствию..». «А пошли вы все на…». «Так и запишем… Опознать сможешь?». «Кого?». «Китайца твоего». «Ты чё, укололся, начальник, они на одно лицо». «А где учился стрелять, кто учил?». «Никто. Она сама стреляет. Нажал только на этот…». «Значит, признаёшься?». «А пошли вы все на… На зону хочу. Домой». «Вот и хорошо. Пойдёшь. Как миленький пойдёшь».
Судебное заседание прошло ещё быстрее чем следствие, без зевак и хроникёров-репортёров. «Отморозок» «как с куста» получил десять лет строгого режима, Хотя все понимали, что он и половины не отсидит – или от передозы умрёт, или его «замочат». И то и другое – в его положении – сто процентная вероятность, дело только времени. Такие, и по такой статье… Хха! И пиши не пиши, заявляй не заявляй, кому он нужен со своей правдой, – два раза «хха»! Если кого из следователей и прокурорских и беспокоила профессиональная совесть, то в очень малой степени. Пусть скажет спасибо, что легко ещё отделался отморозок. Повезло. Мог быть и застрелен при попытке к бегству, например, в момент процессуально-следственных действий. Нет человека, нет проблемы Или по дороге в суд на пулю нарвался, или по дороге обратно. Идеи такие были… В принципе, если это он застрелил полковника, Гришанкова всё равно не воскресишь, а общественное мнение это успокоит. Если не он, всё равно хорошо – отморозок вовремя изолирован от общества. В любом случае правосудие торжествовало. К тому же, он, подонок, признал вину в содеянном… Чистосердечно и добровольно. Осужденный уже «на этапе», по дороге на зону.
Приехавшая из Москвы бригада особо подготовленных сыщиков из Генеральной прокуратуры РФ несколько запоздала, но, познакомившись с материалами следствия, подтвердила закрытие дела.
Но это не всё.
Москвичи ещё не уехали, как в городе произошёл другой факт. Ещё тревожнее… Нервные чувства обывателей «взбурлили» словно вода от винтов за кормой быстроходного катера. Трёх суток не прошло. Жильцы панельного дома, что на Второй Краснофлотской, рано утром были разбужены какими-то подозрительными звуками на шестом этаже, в одной из квартир… В восемь утра всё же позвонили «02». «Проснулись, наверное менты, засиделись там себе. Пусть приедут и проверят». Милицейский наряд приехал довольно быстро. Минут через десять… Вскрыли дверь. Даже не вскрыли, вошли – дверь не заперта была. А там… Что было там, жильцы не видели, их физически не допустили, зато видели, как тут же приехала кем-то вызванная скорая помощь, ментами, скорее всего. Жильцы в окна это увидели, да и услышали… Причём, не одна машина приехала, а сразу четыре. За ними, обгоняя друг друга – несколько легковых и одна прокурорская во двор втиснулись. Со следователями. Следователи цепью пошли по квартирам. Сразу выяснили, что шум жильцы слышали, некоторые даже прислушивались, но – мало ли… Может хозяева приехали – они на сухогрузе служат. Он боцманом, она поваром… Полгода как в рейсе… Пришёл, наверное, пароход вот и… загуляли… может и подрались… Обычное дело для флотских, нормально.
Повезло тем жильцам дома, окна которых на подъезды выходят, они потом хвастались, увидели страшную картину, как санитары грузили носилки – четыре штуки. Закрытые чем-то чёрным – сверху плохо видно, дождь, – накидками видимо, ногами вперёд. Четыре трупа, значит… Трупы!! Четыре! У них! В доме! «Что делается в городе! Сплошная мафия. Одни преступники с наркоманами. На что наши деньги налогоплательщиков идут? Куда губернатор смотрит, мэр, милиция? Козлы!»
Собака след взяла только до выхода из подъезда, остальное дождь смыл, и утренний туман стёр. Ни людей, ни машин жильцы не видели… и собачники по причине дождя собак в это время не выгуливали, поленились… Незадача…
В квартиру пригласили понятых, кто покрепче и согласился. При них всё зафотографировали, описали, запротоколировали, собрали стреляные гильзы, три пистолета – какие именно, понятые не спрашивали, хотя им показали, понятно что боевые, настоящие и с глушителями – это видно, как и трупы – вон они. Да и порохом сильно пахнет. А то, что это самозарядные «Глоки 19», калибра 9х19-мм, снаряжённые магазином на 15 патронов, австрийские или китайские, со спиленными номерами, это следователи пусть себе отмечают, они спецы, им виднее… Понятым не до того было, едва выдержали процедуру… Особенно, когда санитары упаковывали трупы. Как дрова. В чёрные мешки. Как дрова и вынесли. Наконец понятых отпустили… Тогда жильцы дома и узнали доподлинно нужные подробности. Кто услышал, кто и сам догадался…