Честь Афродиты
Шрифт:
В морге трупы не все, но два сразу опознали. Это точно старшие лейтенанты. Действительно свои, местные, из РУБОПа, это капитан Трубач, начальник отдела подтвердил. При них и документы, и табельное оружие было (преступники их почему-то не взяли), один труп у входной двери лежал. Неподалёку от его руки – штатный пистолет с одним выстрелом, похоже запоздалый, в стену. Другие два трупа – неопознанные, они к батареям в разных комнатах наручниками пристёгнуты были… Кто такие и что здесь произошло? Капитану предстояло объяснить. Не только на его территории убийство произошло, но и люди его погибли, сотрудники, и… Это что? Как понимать? Что это у тебя – похищение людей, удержание заложников? Использование служебных… Превышение… Статья…
И это бы всё. Нет, события на этом не закончились. Хотя и не стали по понятным причинам достоянием широкой общественности и официальной тоже..
Бабка, адмиральша, там, в затоне, ничего «ребяткам» не сказала. Спецназовцы
Её вообще никто не искал.
И последнее. Это прошло уж совсем для прокуратуры незамеченным.
Небольшой взрыв и локальный пожар в одной из кают в гостиничном комплексе «У Натальи» всколыхнул только его обитателей, да и то на несколько часов. Даже своя «крыша» не среагировала. Пожар тут же «соседи» погасили, а выбитые взрывом стёкла иллюминатора и сгоревшую мебель быстро зачистили, чтобы менты не нагрянули. Никому это не надо. Да и кому скажешь, когда в тебя автоматами целят… Погибший, бомж Евгений и его женщина, ни в каких списках не значились.
В производстве было открыто два уголовных дела. Два других преступления остались за «скобками» внимания.
28
Капитан Трубач в группу следователей не вошёл, официальным документом отстранён был от должности. Временно. На период следствия. Получил отпуск без содержания. Но никуда не уехал, чтобы успокоиться, пережить потерю своих лучших друзей, товарищей, соратников и вообще. Не мог уехать! Похоронить должен был. Ночами не спал, думал, переживал, места не находил. Вновь курить начал. Столько разных смертей капитан за службу повидал, вроде привык уже, если можно так выразиться, но смерть Олега и Николая его выбили из колеи. У одного шесть пуль в теле, две в голову и сердце, у другого четыре, – две в голову… А какие ребята были, какие оперативники, друзья, такие на вес золота… И заложников жалко… их тела вообще в дуршлаги превратили… Крови везде, кровищи… Хорошо они успели дать показания, его ребята расстарались, но всё нужно было проверить… А с кем теперь проверять? Как, когда, где, каким образом? Отдать следственной бригаде? Нет, Михаил не шёл на это, да и не мог. Знал, уверен был: он сам должен найти и наказать… Сам. Глаза родных Олега и Николая перед глазами стояли. Они ненавидели! не понимали! умоляли! просили! требовали ответа… А что он мог ответить, когда никак такого не ожидал. Не сомневался раньше, дело к концу идёт. И вот… пришло…
Написал с десяток объяснительных, передал начальству… Переговорил с коллегами из других районных отделов. Попросил делиться информацией. Негласно, конечно. Никто не возражал. Ему сочувствовали. Любой может оказаться в такой ситуации. «Ты, короче, не переживай, Михась, найдём и придушим гада. Это дело чести. Все «под ружьё» поставлены, знаешь же». «Я сам должен. Мне его оставьте». «Лады. Так и сделаем, Миха, не беспокойся, как найдём. Жди». Вся милиция и ФСБ были озадачены поисками снайпера и преступников в доме на 2-й Краснофлотской.
В поимку и задержание киллера – «по горячим следам», – о которой доложила прокуратура, Михаил Трубач не поверил, как и многие его коллеги, понимал истинную причину таких оперативных действий, приступил к собственному неофициальному расследованию.
На снайперской винтовке – СВД-СВУ, номер спилен, отпечатков пальцев нет, только ворсинка от нитяных перчаток на креплении оптического прицела ПСО-1… Ворсинка маленькая, беленькая, тоненькая, глазу незаметная… случайная. Спецы из кримлаборатории сразу же выдали справку, что перчатки белые, пятипалые, обычные (Свободно продаются и применяются в домашнем и прочем хозяйстве в разных районах города по цене от 15 до 25 рублей за пару. Оптом, от десяти, дешевле). Применяются и в некоторых воинских частях Округа. Потожировая экспертиза ничего конкретного не определила. Образец принадлежал внешней стороне перчатки, непосредственно с характерной частью тела человека не контактировал. Но следы пороха и оружейной смазки имеются (Данные в отчёте приведены). Винтовка армейская, боевая, модернизированная, годная к применению; оптический прицел новый; патроны в магазине (остаток 2шт.) 7,62х54R стандартные. Стреляная гильза найдена, того
Примерно так же и по «Глокам»-19 на 2-й Краснофлотской. Нужно было и с трассологами поработать, квартира вся в следах от пуль: пули извлечь из пола и стен, идентифицировать, проверить по картотекам… Определить: сколько убийц было, на чём приехали/уехали, как вошли в квартиру? Почему Николай открыл дверь? Почему Олег не отреагировал?.. Одни вопросы. Много вопросов. Мно-жест-во!
Нужно искать. Работать. Ра-ботать!
Как ни странно, но первым на след напал именно таксист Василий. Бывший детдомовец. Могла бы и Марго, но она чуть опоздала. Василий к однокашнику заехал. В принципе, случайно. Ящик пива в придачу вместо чаевых за работу получил, обеспечивал свадьбу, и заехал… А так бы когда? Пьянку-гулянку по домам утром развёз, на третий день, а отец жениха, кроме оплаты, ещё и натурой рассчитался – ящик пива таксисту сунул. «Возьми, друг, на счастье. Только без обид, ладно? Ты же бывший мореман? Мореман. Я тоже. Не обижаешься?» Василий взял – какие обиды? Наоборот, «Спасибо, отец. Если что, звони, я всегда…» Пожали друг другу руки, распрощались. И куда с таким «богатством» ехать? Конечно, к Женьке. Приехал к «У Натальи» а там, в Женькиной каюте другие люди почему-то живут. Железная дверь перекошена, не закрывается. Едва с ящиком протиснулся. Ещё подумал, здесь заломить, здесь надавить, она и должна выправиться… Хотя… Почему это? Перешагнул порог. Без стука. Стучать здесь не принято, да и вокруг железо, не дерево. На него смотрели два внешне одинаковых… вернее на ящик с бутылками пива смотрели…
– Эй, мужики! – гася улыбку и останавливаясь у порога, с удивлением оглядывая вздувшиеся закопченные стены каюты и другую уже «мебель», спросил Василий. – Не понял… А где Женька? Почему это вы здесь?
«Братья» одновременно сглотнув, переглянулись, осторожно ответили – мало ли, вдруг наследник.
– А мы это… Здесь вроде теперь живём.
– Он ведь теперь там с бабой прописался, – сказал второй, указывая головой на потолок. – А мы на его место. Нам разрешили. Нельзя? Мы уйдём.
Василий не понял, посмотрел на подволок, выше была только палуба.
– Не понял. Где это там? В рубке что ли?
Хотя иллюминатор открыт был и перекошенная дверь тоже, но в каюте ещё сильно пахло гарью, сложным запахом горелого дерева, краски и ещё чего-то непонятного, тошнотворно противного.
Который слева, грязный и обросший ответил, рот у него был беззубый, он шамкал…
– Так ведь он однако подорвался здесь… Вместе с этой, с женой своей. Вон ихние ещё следы. – Мужик указал рукой на странной расцветки след от какого-то бесформенного мазка… – Не всё ещё оттёрли, не успели…
– И вон тоже, в углу… – торопливо ткнул рукой второй мужик, на что-то прилипше-закопчёное, – И загорелось потом всё. А вы кто, извините, будете?
– Я – его брат. – Опуская на пол ящик, машинально ответил Василий пытаясь понять услышанное.
– О, тогда мы пошли. Извините. Мы думали…
– Да подождите вы… пошли они… – Рассердился гость. – Я не понял. Ну-ка толком и в подробностях. Сначала. – Прикрикнул даже.
Братья вздрогнули, оторвав глаза от ящика, заторопились…
Получалось всё просто, как в жизни, поведали братья.