Честь Джека Абсолюта
Шрифт:
Матросы начали поднимать головы, и Линк понял, что настал самый подходящий момент.
— А еще прошу учесть, что сверх общей доли я выделю пятьдесят фунтов тем, кто прорвется на вражескую палубу. А ром выкачу для всех прямо сейчас. Что скажете?
Это решило дело. С одобрительными восклицаниями матросы устремились к старшине, стоявшему возле уже приготовленного бочонка. Он был немедленно вскрыт, кружки наполнены, осушены и наполнены вновь.
На возвышении, где находились офицеры и пассажиры, появился раб Бараббас с уставленным стаканами подносом, однако Джек, помнивший, как угостился перед боем в Квебеке,
Рыжий Хью одобрительно кивнул.
— То-то. Тут главное — соблюсти баланс, все равно как для пороховой смеси или запала. Человек, перебравший рома, подчас смел, как лев, но много ли от этого толку, если его шатает, а в глазах туман? Ну а недобравший свое может вместе с выпивкой недобрать и храбрости.
Он отстранил ладонью вторую придвинутую к нему посудину.
— Что до меня, то я, кажется, принял нормальную дозу.
Джеку подумалось, что ему вроде надо бы еще чуточку выпить, но, увидев, как Линк, словно собака миску, вылакал до дна второй стакан, передумал.
Рыжий Хью, приблизившись, обнял его за плечо и сказал:
— Ну а теперь, чтобы с тобой не приключилась та же беда, что и с одноруким Томом, я расскажу тебе кое о чем, что желательно знать, когда пробуешь пустить в дело гранату.
Просчитался ли Энглдью или просто смотрел на обстоятельства слишком оптимистично, но песок четвертой склянки еще только начал пересыпаться в нижнюю емкость, а противник уже был от них всего ярдах в двухстах. Джек видел, как французские матросы уже начали зарифлять некоторые паруса, чтобы снизить скорость своего корабля до скорости «Нежной Элизы».
— Почему они не открывают огонь? — прошептал он.
— У французских фрегатов нет носовой пушки, — отозвался услышавший его Энглдью, — так что стрелять вдогонку они не могут. А у нас нет кормовых орудий, так что и нам нечем остудить их пыл. Они знают, что преимущество на их стороне, и предпочитают болтаться у нас за кормой, чтобы помотать нам нервы и нагнать страху. А также спровоцировать нас на стрельбу, совершенно бессмысленную до того, пока корабли не сойдутся.
Действительно, капитан «Робусты» (французы, более не таясь, убрали прикрывавшую название их судна ткань, обнажив ряд золотых букв, которые теперь были видны отовсюду), похоже, особенно никуда не спешил, но все-таки вызвал на верхнюю палубу всех своих людей, и теперь те потрясали оружием и выкрикивали что-то язвительное. Звучала громкая музыка. Джек различил скрипки, барабаны и горны. Судя по всему, первоначальная оценка численности неприятельского экипажа была верна: против сорока шести человек, находящихся на борту «Нежной Элизы», «Робуста» могла выставить около полутора сотен бойцов.
Джек облизал внезапно пересохшие губы и с сожалением подумал, что хлебнуть рому уже, наверное, поздно. Что соответствовало действительности. Противнику надоело играть в кошки-мышки: зарифленные было паруса подняли снова, и расстояние стало стремительно сокращаться.
— Открыть порты. К орудиям!
Орудийные расчеты бросились по местам. Девять четырехфунтовых пушек правого борта быстро выкатили на огневые позиции, но… это действие было встречено еще более громким и глумливым улюлюканьем французов. В следующий момент они тоже открыли пушечные порты, правда только на квартердеке. Впрочем, хватило и этого — с борта «Робусты» смотрело вдвое больше стволов, чем с борта «Элизы». А поскольку Джек помнил, что, по словам Энглдью, фрегат оснащен девятифунтовыми пушками, получалось, что его бортовой залп будет раза в четыре мощнее.
— Спокойно, парни. Стрелять только по команде!
Джек почувствовал, что и он обязан подчиниться приказу, хотя неприятель уже находился в пределах досягаемости выстрела из его ружья. Кроме того, у него появилось ощущение, что бой, если ни та ни другая сторона не решится ударить, может и не начаться. Теперь, когда французы находились вблизи, юноша видел, что в драку они особо не рвутся.
— Месье! Месье!
Француз, одетый как к завтраку, с салфеткой, повязанной поверх шелковой рубашки, балансировал на бушприте, будто акробат в развлекательном парке Воксхолла. Подавшись вперед над самой водой, он взмахнул треуголкой, после чего небрежно взялся за протянутый к фок-мачте трос и поднес к губам рупор.
— Кто у нас говорит по-французски? — спросил Линк.
Джек вопросительно взглянул на ирландца, но Рыжий Хью покачал головой.
— Нет, дорогой друг, эту честь я уступлю тебе. Мой французский подходит главным образом для того, чтобы изъясняться в тавернах или в борделях. Я со своим говором могу разве что оскорбить этого малого и спровоцировать его начать пальбу. Поболтай лучше ты, а я тебя поддержу.
— Я поговорю с ним, капитан, если хотите.
— Давай, — согласился Линк. — Скажи ему, что на борту у нас одна соленая треска, пусть проваливает.
Джек кивнул. Ему передали рупор, и он подошел к ограждению. Рыжий Хью стоял на шаг позади него. Нос «Робусты» теперь почти поравнялся с кормой «Нежной Элизы».
— Monsieur! — крикнул человек с бушприта. — Parlez-vous Francais, Monsieur?
— Oui. Et vous Anglais?
— Да, совсем немного.
По-видимому, француз собирался поклониться, как вдруг очень громко чихнул.
— Merde! — вырвалось у него.
— Sant'e! [4] — крикнул Джек.
4
Будьте здоровы! (фр.)
— Merci [5] .
Вытерев нос рукавом, француз продолжил:
— Вы, как я полагаю, армейский офицер, да?
— Oui. Avec tout ma regiment au dessus [6] .
Джек ткнул пальцем в палубу, под которой якобы прятались офицеры Шестнадцатого драгунского.
Француз рассмеялся.
— А. Я думаю, вы со мной шутите, да? — рассмеялся француз. — Думаю, у вас там… les Negres.
— No. Pas des Negres. Seulement… le соленая треска! — сказал Джек и, увидев в глазах француза непонимание, пояснил: — Les poissons au sel.
5
Спасибо (фр.).
6
Да, а там мои товарищи по полку (фр.).