Честь и бесчестье
Шрифт:
— Д-да, кажется, понимаю… — еле слышно пролепетала Шимона.
— Тогда оставьте вашу безумную затею, — настойчиво повторил герцог.
Шимона поднялась со стула.
— Мне кажется, ваше сиятельство, что нет никакого смысла обсуждать эту тему.
— Сядьте. Я еще не все сказал.
Шимона не знала, на что решиться.
Она не могла открыть герцогу правду, и поэтому ей хотелось как можно скорее покинуть гостиную.
В то же время девушка была не в силах расстаться с герцогом, тем более что это был их
— Вы упорно не желаете говорить о себе, — произнес герцог, — и тем не менее у меня создалось ощущение, что единственная причина, толкающая вас на сцену, — это нужда в деньгах.
Он умолк. Шимона поняла, что он тщательно обдумывает дальнейшие слова. Наконец герцог сказал:
— Возможно, мое предложение покажется вам несколько странным, но поверьте, я искренне хочу помочь вам.
— Прошу вас, ваше сиятельство… не говорите больше ни слова…
— Нет, я скажу, — твердо произнес он. — Я хочу предложить вам, Шимона, достаточно денег для того, чтобы вы ни от кого не зависели.
У Шимоны перехватило дыхание, Она беспомощно взглянула на герцога.
— Клянусь, я не потребую у вас ничего взамен, — продолжал герцог, — помимо того, что вы сами захотите мне дать. Мое предложение не содержит в себе никаких дополнительных условий. Абсолютно никаких!
Он произнес эти слова с большим чувством. Слова отказа, уже готовые было слететь с губ Шимоны, остались невысказанными, а герцог между тем продолжал:
— Вы, вероятно, догадываетесь, что я мог бы — и хотел бы — еще многое сказать. Но я обещал Красавцу Бардсли, когда обращался к нему со своей просьбой, что вы покинете мой дом такой же невинной и чистой, какой вошли в него.
Глаза Шимоны сверкнули. Краска залила ее лицо.
— И я сдержу свое слово, — твердо сказал герцог. — Но вы даже представить себе не можете, насколько трудно это сделать! О, как бы я хотел сжать вас в своих объятиях и сказать, что вы — самая прекрасная женщина, которая когда-либо встречалась мне в жизни!..
— О, прошу вас… Это н-неправда… — запинаясь, пробормотала Шимона.
— Нет, это истинная правда, клянусь вам! — страстно возразил герцог. — Но я связан словом и ни за что на свете его не нарушу. И последнее, о чем я хочу спросить у вас: когда мы снова увидимся?
Шимона глубоко вздохнула.
— Никогда! Мы больше никогда не увидим друг друга…
— Вы говорите это серьезно?
— Это… это невозможно!.. Я не могу вам всего объяснить, но повторяю — это невозможно…
— И вы не примете моего предложения?
Шимона отрицательно покачала головой:
— Нет, ваше сиятельство. Я знаю, что вы предложили это от души, но мне больше ничего не нужно. Вы и так были очень щедры.
— Вы имеете в виду эти несчастные пятьсот гиней? — спросил герцог. — Мое дорогое дитя, неужели вы считаете, что такой ничтожной
— Мне этого достаточно, — снова твердо повторила Шимона.
В этот момент она вспомнила, что ведь ее отец тоже получит причитающиеся ему пятьсот гиней, и все эти деньги вместе дадут ему возможность пробыть за границей по крайней мере полгода.
— Достаточно для чего? — спросил герцог.
Шимона промолчала, и герцог воскликнул почти гневно:
— Ну почему вы ведете себя так загадочно? Почему смущаете мой покой, не давая никаких объяснений? Вы собираетесь уйти отсюда, оставив меня в полнейшем неведении относительно вас. Я по-прежнему знаю о вас не больше, чем в ту минуту, когда вы впервые переступили мой порог!
Шимона снова ничего не ответила, а герцог, немного подумав, сказал:
— Впрочем, это не совсем так. За эти дни я узнал о вас очень много. О вашем характере, вашей натуре, вашем очаровании и… чистоте.
Он сжал руку в кулак и с силой ударил по каминной полке.
— Зная о моих чувствах к вам, неужели вы в самом деле полагаете, что можете завтра просто исчезнуть из моей жизни и я больше никогда вас не увижу? Это невозможно! Совершенно невозможно!
— И все же… вам придется… с этим смириться…
Помолчав немного, Шимона добавила:
— Впрочем, если для вас это важно… я могу обещать… не поступать на сцену.
— А тогда что же вы намерены делать? Куда идти?
— Я собираюсь… за границу.
— За границу? — как эхо повторил герцог. — Будете жить там? Неужели вы считаете, что это разумный шаг? Ведь в любой момент между Францией и Англией может снова вспыхнуть война.
— Италию она вряд ли заденет, — не успев подумать, отозвалась Шимона.
— Значит, вы намерены отправиться в Италию!
Шимона поняла, что выдала себя, и на этот раз решила промолчать.
— Мне кажется, что если вы в этом году поедете в Италию, то не сможете потом вернуться.
Он подошел к ней ближе.
— С кем вы едете? С мужчиной, который увозит вас из родной страны, от всего вам дорогого и близкого? Вы собираетесь выйти за него замуж?
Шимона глубоко вздохнула.
— Я не могу ответить на эти вопросы, ваше сиятельство. По-моему, будет разумнее, если я сейчас же отправлюсь спать.
— Возможно, это и в самом деле разумно, — возразил герцог, — но я не намерен отпускать вас, пока не получу правдивые ответы на свои вопросы.
— Мне очень жаль огорчать вас, но…
— Я ведь просил вас доверять мне.
— Мне бы тоже этого хотелось… но я не могу этого сделать… Клянусь вам, я действительно не могу, иначе… я бы так не поступила.
В ее тоне слышалась отчаянная мольба. Герцог взял Шимону за подбородок и повернул к себе ее лицо.
— Как вы можете лгать, — спросил он, с трудом сдерживая гнев, — имея такой ангельский вид?