Честь и бесчестье
Шрифт:
— Совершенно верно, — тихо подтвердила Шимона. — Именно это я и хотела спросить…
— Это зависит от того, чего хотят от жизни сами эти люди, — задумчиво проговорил герцог. — Если им доставляют удовольствие рукоплескания толпы, если им нужны успех и слава, тогда тот факт, что их не принимают как равных те, кто занимает высокое положение в обществе, не должен играть для них никакой роли — ведь они посвятили себя служению театру!
Так как Шимона ничего не сказала на это, герцог продолжал:
— Впрочем, у меня такое чувство, что для женщины этот факт всегда будет играть существенную роль.
И, обернувшись к ней, добавил:
— Я уже задавал вам этот вопрос… Неужели вы не можете найти себе занятие более достойное, нежели быть актрисой?
Глава 4
Джентльмены вошли в гостиную, где Шимона любовалась чудесными предметами искусства, украшавшими комнату.
Она с улыбкой обернулась к ним и услышала, как старик Мак-Крейг сказал:
— Подойдите сюда, Кэтрин. Я хочу поговорить с вами и Алистером.
Его тон был таким серьезным, что Шимона в тревоге взглянула на герцога, однако послушно подошла к старому джентльмену, который расположился у камина.
Стоя спиной к огню, он подождал, пока Шимона и Алистер присоединились к нему, а затем произнес:
— Как я понимаю, герцог был очень любезен и предложил вам поселиться в его доме, пока вы не подыщете себе что-нибудь подходящее. Надеюсь, вы по достоинству оценили его гостеприимство. В то же время я полагаю, что вам нужно иметь свой собственный дом.
Он сделал паузу. Шимона в беспокойстве ожидала продолжения.
— Я обдумал этот вопрос, — продолжал старик Мак-Крейг, — и пришел к выводу, что в настоящее время Алистер не в состоянии купить дом, достойный его жены, а в будущем — его детей.
Шимона увидела, как при этих словах на губах Алистера появилась слабая улыбка, будто он уже понял, куда клонит старик.
— Вот почему я решил, — продолжал старый Мак-Крейг, — по возвращении в Шотландию положить определенную сумму денег на имя моего внучатого племянника — сумму, которая дала бы ему возможность вести образ жизни, соответствующий его высокому положению в обществе. Когда же я умру, Алистер станет моим наследником.
Он замолчал. На мгновение в гостиной воцарилась тишина, более значительная, нежели любые слова. Затем Алистер воскликнул:
— Это чрезвычайно щедро с вашей стороны, сэр! Мою благодарность невозможно описать словами.
— Должен со всей откровенностью сказать тебе, мой мальчик, — снова заговорил старик Мак-Крейг, — когда я отправлялся на юг, то немного беспокоился относительно того, какую жену ты себе выбрал. Однако должен признать, что, хотя Кэтрин, к моему глубочайшему сожалению, связала свою жизнь со сценой, в ней воплощены все те качества, которые необходимы для супруги будущего главы клана.
При этих словах старый джентльмен взглянул на Шимону.
— Благодарю… вас… — еле слышно пролепетала она.
В эту минуту девушка чувствовала себя очень виноватой. Как жаль, что им пришлось обмануть этого достойного, благородного старика! А как будет ужасно, промелькнула у нее мысль, если он когда-нибудь узнает правду. Простит ли он им этот обман?..
Чтобы хоть как-то избавиться от этого мучительного чувства вины, Шимона, повинуясь внезапному порыву, подошла к старому Мак-Крейгу и поцеловала его в щеку.
— Спасибо вам! Вы сделали Алистера счастливым, — от души произнесла она.
Она заметила, что старик был тронут ее порывом, но в ту же секунду, словно опасаясь излишней сентиментальности, Мак-Крейг суховатым тоном произнес:
— А теперь я хотел бы попрощаться с вами, Кэтрин, так как завтра утром мы вряд ли увидимся.
Шимона удивленно взглянула на него, и он поспешил объяснить свои слова:
— Я уеду очень рано, ибо хочу провести следующую ночь — первую ночь своего возвращения домой, на север, — у графа Гленкейрна близ Лестера. Он мой старый друг, и я обещал погостить у него.
Старик Мак-Крейг взглянул на герцога и спросил:
— Надеюсь, Рейвенстоун, я не причиню никому беспокойства, если уеду в семь часов утра?
— Ни малейшего, сэр, — заверил его герцог. — Но вы уверены, что столь длительная поездка вас не утомит?
— Я привык вставать рано, — возразил старик Мак-Крейг, — а так как мне хотелось бы поспеть к графу на обед, то чем раньше я тронусь в путь, тем лучше!
Он протянул руку Шимоне:
— До свидания, моя дорогая. Надеюсь в скором времени иметь удовольствие принять вас у себя в замке. Да и все многочисленные родственники вашего мужа будут счастливы познакомиться с вами.
— Я тоже надеюсь на скорую встречу с вами, сэр, — вежливо ответила Шимона и сделала реверанс.
— А с тобой мы еще увидимся утром, Алистер, — заключил старик Мак-Крейг, обращаясь к внучатому племяннику.
— Разумеется, сэр.
На этот раз все присутствовавшие в гостиной проводили старого Мак-Крейга до лестницы. Он начал спускаться, держась очень прямо и не опираясь на перила, и, глядя на этого почтенного старого джентльмена, Шимона подумала: неудивительно, что там, в горах, его называют королем.
Как только старик Мак-Крейг скрылся из виду, Алистер торопливо произнес:
— Мне надо бежать к Китти. Если завтра утром я должен появиться здесь в половине седьмого, то хотя бы лягу пораньше!
Герцог ничего на это не сказал, но у Шимоны создалось впечатление, что он относится к племяннику с легким презрением. Еще бы — считать суровым испытанием необходимость раз в жизни встать рано!
Хотя час был поздний и Шимона понимала необходимость пожелать герцогу спокойной ночи и удалиться, она все же вернулась в гостиную. Следом за нею туда же вошел герцог. Дверь за ними закрылась.