Честь и предательство
Шрифт:
— Мы подняли все записи, но данных об отправителе нет.
— Он воспользовался моим личным кодом. Найдите его. Я намерен примерно покарать виновного. Кто знал о том, что с кораблем можно связаться посредством полевой аппаратуры Стрелков?
— Капитан Лэннет сказал своим людям, что они смогут общаться по этому каналу с родственниками, а те, в свою очередь, проболтались друзьям и знакомым. Проверить их всех попросту невозможно. Чтобы связаться с Лэннетом, хватило бы мощности любого профессионального передатчика. И все же капитан вне подозрений. Ведь это он спас корабль.
— Но как диверсанту удалось незамеченным внедриться в экипаж? — пробормотал Халиб,
Управляющий растерянно моргнул:
— Его документы были в полном порядке. При задержании ему не предъявили никаких обвинений и не сняли отпечатки пальцев.
— Еще один прокол в системе безопасности. Весьма тревожный знак.
Лицо Веда превратилось в каменную маску:
— Я добыл сведения, которые, возможно, отчасти восстановят пошатнувшееся доверие ко мне. Задета честь моей семьи!
— Не бери в голову. Я сегодня не в духе. — Халиб отвернулся. — Пять поколений семья Ведов стояла за нашей спиной, изо дня в день сообщая нам правду, в то время как остальные бессовестно лгали! Твоему достоинству ничто не угрожает. Тебя не смогли сломить даже ядовитые болота планеты Этасалоу. Итак, что тебе удалось узнать?
По-прежнему держась с суровой чопорностью, Вед вынул из кармана круглую пластинку размером с монету.
— Чтобы получить этот голодиск, я потратил шесть лет своей жизни. Думаю, вам стоит ознакомиться с его содержимым. — Он кивнул головой в сторону библиотеки.
Халиб первым вошел в помещение. Приблизившись к огромному письменному столу, он нажал кнопку. Из полированной деревянной столешницы выдвинулся потайной экран. Вед вложил диск в стереопроектор.
На экране появились врачи, окружившие операционный стол с лежащим на нем человеком. Изображение было таким отчетливым, что Халиб словно наяву почувствовал запах спирта и обеззараживающих средств. Глядя на людей в халатах, шапочках и масках, он невольно сравнил их с пчелами, ухаживающими за своей маткой. Однако это впечатление тут же исчезло; представшее его взгляду зрелище ничем не напоминало крохотных благородных созданий, единственных насекомых, которых переселенцы взяли с собой, покидая Дом. Словно скрежет ногтя по стеклу, в мозгу императора прозвучали слова: палачи и жертва.
Фигуры на экране в полной тишине склонялись над столом, поднимая и вытягивая руки, вонзая в тело и шею оперируемого похожие на иглы щупы. Инструменты соединялись кабелями с электронными приборами, выстроившимися вдоль стены. Один из врачей при помощи светящегося кольца закрепил на месте бритую голову пациента.
Глаза пациента оставались открытыми. Один раз они медленно мигнули. Внутренности Халиба свернулись тугим клубком, но он, словно зачарованный, продолжал следить за происходящим. У него создалось впечатление, будто бы он незримо присутствует при каком-то тайном омерзительном ритуале. От этой мысли его не могло отвлечь даже сложнейшее оборудование, которым пользовались медики.
На зафиксированную голову надвинулся полый цилиндр с прорезью вверху. Он был похож на огромный шлем со смотровой щелью. В этот миг объектив съемочной камеры переместился, показывая стереоэкран, зависший над лицом пациента. Экран вспыхнул, но камера смотрела на него под острым углом, и изображения не было видно.
— Это один из первых экспериментов, — пояснил Вед. — Подопытный находится под действием наркотиков, и его заторможенное сознание воспринимает только самые яркие впечатления. Ради чистоты опыта мозг не должен отвлекаться на посторонние раздражители. Испытуемому показывают ряд изображений, внушающих
— Кто эти люди? — спросил Халиб, чувствуя, как по его спине струится пот. — Где все это происходит?
— В свое время мой прапрадед уговаривал вашего прапрадеда не позволять обоим ветвям Люмина вести медицинские исследования, — с вызовом в голосе произнес Вед. — Я даже не могу сказать, чьи это люди — Солнцедарительницы или Этасалоу, а уж тем более — где они находятся.
— Чего им удалось добиться?
— Очень многого, Возвышенный. Пожалуй, даже слишком многого.
В груди Халиба возник тревожный холод, к горлу подступил комок.
— Избавьте меня от драматических намеков, Вед, — отрывисто заговорил он. — Вы хотите сказать, они научились читать мысли? Кому какое дело? Процедура явно не годится для массового применения. Дешевый опереточный фокус, и ничего более.
Вед помрачнел.
— Чтобы в полной мере оценить значимость ожидаемого результата, необходимо уяснить всю сложность проблемы, которую поставили перед собой эти люди. Как мне сказали, только в процессах зрения непосредственно участвует около пятнадцати тысяч нейронов головного мозга, способных устанавливать триллионы связей с другими нервными клетками. В ходе эксперимента исследователи фиксируют реакцию мозга на раздражители, затрагивающие его целиком. Иными словами, речь идет о деятельности приблизительно сотни миллиардов клеток.
— То есть они контролируют миллионы триллионов нейронных связей. Этого не может быть.
— Мои источники утверждают обратное. — Казалось, эти слова повергли Веда в уныние, но по мере того, как он продолжал, его голос звучал все более возбужденно: — По нашим сведениям, голографический способ считывания информации значительно усовершенствован. Помимо тех методик, о которых я уже говорил, теперь применяются и другие. Мне о них ничего не известно. В ходе эксперимента происходит запись картины отклика на внешнее раздражение. Его можно сохранить и повторно ввести в мозг испытуемого.
— Так что же? — Халиб пренебрежительно отмахнулся. — Они вводят в мозг человека содержимое его же памяти. Какой в этом смысл?
— Это необязательно должны быть его настоящие воспоминания. Ему можно показать изображение, созданное электронным способом. Испытуемый находится под воздействием препаратов, обостряющих его восприятие. То, что он видит на экране, впечатывается в его мозг. Повторите одну и ту же сцену несколько раз, и она, минуя области краткосрочной памяти, внедрится в глубины его подсознания. Теперь человек запрограммирован на действия, к которым его вынуждает содержимое его мозга. В медицине известен феномен под названием височная эпилепсия. Люди, страдающие ею, без видимых причин совершают необъяснимые поступки. Их организм функционирует безупречно, но они не в силах управлять своим поведением. Думаю, врачам Люмина удалось создать управляемую форму этого недуга. Люди, подобные тем, что покушались на вас и пытались взорвать «Аякс», ведут обычную жизнь, подсознательно подготавливая себя к поступкам, на которые они запрограммированы.