Честь и предательство
Шрифт:
— Я смогу поговорить с солдатами?
Кейси достаточно хорошо знал военных и понимал, что маленький ребенок пробудит в их душах все самое лучшее. Они разобьются в лепешку, чтобы девочка почувствовала себя маленькой королевой. Он широко улыбнулся ей:
— Обещаю.
Дилайт не спускала с принца сияющего взгляда. Кейси нестерпимо захотелось прикоснуться к ней. Он уже протянул руки, но инстинкт помешал ему это сделать. Его охватило смущение, и внезапный вопрос девочки окончательно выбил Кейси из седла:
— Матилиса говорила вам, что она вас любит?
Обе женщины вытаращили глаза. Нэн посмотрела
— Дилайт! Это касается только нас с принцем.
Девочка пропустила ее слова мимо ушей. Она выжидательно смотрела на Кейси.
— Наши разговоры с Матилисой — это наше личное дело. Другим людям совсем не обязательно о них знать, — сказал тот.
Дилайт открыла рот, но промолчала и кивнула с самым серьезным видом, словно взвешивая полученную информацию. Взрослые обменялись снисходительными улыбками.
Девочка вновь вернулась к оставленной теме:
— Я увижу завтра капитана Лэннета? Он добрый и хороший. Я рада, что он ваш друг.
— Мы все этому рады, — вмешалась Матилиса. — Капитан Лэннет будет помогать нам творить великие дела на родной планете принца. Мы будем работать с маленькими детьми, такими же, как ты. Правда, интересно?
Дилайт хлопнула в ладоши и заговорила, обращаясь к Кейси:
— Мы расскажем им об Атике, об императоре, о чудесах Люмина. Солнцедарительница велела мне вместе с вами и Матилисой помогать детям. Я так счастлива!
— Милая моя! — Нэн наклонилась к девочке и поцеловала ее в лоб, потом с тревогой посмотрела на Матилису и Кейси. — То, о чем ее просят, совсем не похоже на детскую игру.
Матилиса провела ладонью по золотистым кудряшкам девочки.
— Мы не собираемся взваливать на Дилайт непосильную обузу, — поспешила она успокоить Бахальт. — Девочка будет лишь повторять вслух то, что пришло ей на ум. Ты ведь хочешь помогать нам, Дилайт?
— Да, конечно. Для этого меня и отправили на Паро. Так сказала леди.
— Солнцедарительница, — благоговейно произнесла Матилиса. Отвернувшись от девочки, она посмотрела на Кейси. — Дилайт иногда ошибается, но ее проницательность сослужит нам неоценимую службу. Солнцедарительница надеется на нас, принц.
Опять Люмин. Кейси заговорил, почти не скрывая раздражения:
— Мы сделаем все, чтобы ваша миссия завершилась успехом. А теперь мне пора уходить. Я хотел бы лично проследить за ходом расследования. — Он кивнул Бахальт, торопливо поцеловал Матилису и сказал Дилайт: — Мы еще увидимся завтра.
У порога он обернулся и, прощаясь, поднял руку. Женщины помахали в ответ. Дилайт даже не шелохнулась. Кейси помедлил, глядя на девочку, потом нахмурился и вышел. В лице Дилайт ему вновь почудился испуг. Он пытался успокоить себя, объясняя это игрой света.
Глава 18
Покачиваясь в кресле, император в одиночестве сидел на балконе, выступавшем из стены дворца. Из гибких трубопроводов, жесткости которых хватало только чтобы сохранять форму, струился прохладный воздух. Кресло императора представляло собой хитроумную конструкцию из подушек, оснащенных множеством датчиков; стоило Халибу шевельнуться, сенсоры улавливали перераспределение
На нем были черные шорты и переливающаяся цветами радуги рубашка с коротким рукавом из пирайского шелка. Его сандалии были сшиты из кожи портро, весьма прочной и вместе с тем невероятно мягкой и эластичной.
Сидя на балконе, он мог обозревать панораму города, а повернув лицо в другую сторону, заглядывал в помещение своей личной библиотеки. Халиб сам разработал систему расположения книг. Разумеется, они стояли в алфавитном порядке, но были также рассортированы по темам. Религиозная литература занимала один отсек, политическая — два; в первом содержались книги либерального толка, во втором — консервативного. Император обожал разъяснять всем и каждому остроумие своего замысла, который заключался в том, что гостя, пожелавшего ознакомиться с библиотекой, можно было направить к стеллажам с книгами, соответствующими его взглядам и пристрастиям.
Для чтения беллетристики у Халиба попросту не было времени.
Вот и сейчас он упрекнул себя в том, что тратит драгоценные минуты, размышляя о пустяках и пренебрегая важнейшими делами. Но он не мог сосредоточиться. Как ни старался император, его мысли разбегались, принимая беспорядочное направление.
Халиб посмотрел на главный храм Люмина, и перед его мысленным взором появилось лицо Солнцедарительницы. Он нахмурился и сжал пальцы в кулак. Если бы Верховная жрица прекратила плести заговоры и уделяла больше внимания работе с населением, многие миры империи сейчас процветали бы. Игра Солнцедарительницы была проста и очевидна: обрушить на планету удар имперских войск, а потом окружить показной заботой уцелевших в мясорубке, переманивая их на свою сторону.
Император посмотрел на вращающийся диск-солнце со Всевидящим оком в центре, укрепленный на высоком шпиле храма. Блеск металла ослепил его. Он отвернулся и потер золотое кольцо, надетое на мизинец правой руки. Тотчас из громкоговорителя в ближайшей стене донесся звучный женский голос:
— Три часа двадцать восемь минут, Возвышенный. Что вам угодно?
Халиб положил ладонь на маленькую прямоугольную коробочку, установленную под подлокотником кресла. Вытянув оттуда два проводка с плоскими металлическими наконечниками, он приложил их к вискам, удерживая на месте пальцами.
— Активируйте датчики эмоционального состояния и включите соответствующую музыку.
Негромкая бодрая мелодия была под стать ярким лучам солнца, заливающим балкон. Играл небольшой оркестр из струнных инструментов и барабанов, в звук которых вплетался пронзительный свист тростниковой флейты. Музыка была напористая, будоражаще-ритмичная. Халиб улыбнулся. Его всегда изумляла точность, с которой аппарат определял его настроение по артериальному давлению, температуре тела, электропотенциалу кожных покровов и прочим физиологическим данным. Как правило, прибор не ошибался в выборе. Донианский военный марш был сейчас как нельзя кстати.