Честь Шарпа
Шрифт:
— Вы думаете, что педерасты сдадутся?
— У них нет другого выбора. Они знают, что попали в ловушку. Если они не смогут избавиться от нас в течение часа, им конец.
Харпер рассмеялся. Если у Шарпа и был друг, так это сержант. Они делили между собой каждое поле боя в Испании и Португалии, и единственной вещью, которую не мог разделить Харпер, было чувство вины, которое часто посещало Шарпа после смерти его жены.
Шарп потирал руки, застывшие от этого не соответствующего времени года холода.
— Я хочу немного чая, Патрик. У тебя есть мое разрешение развести огонь.
Харпер усмехнулся.
— Да, сэр. — Он говорил с заметным акцентом уроженца Ольстера.
Чай еще не остыл в кружке, зажатой в ладонях Шарпа, когда лейтенант Майкл Трампер-Джонс возвратился с французским полковником. Шарп уже приказал, чтобы поддельные знамена были убраны, и теперь он двинулся навстречу своему несчастному противнику. Он отказался взять его шпагу. Полковник, который знал, что он не сможет взять этот мост без пушек, согласился на предложенные условия. Его утешает, сказал он, что он капитулировал перед таким знаменитым воином, как майор Шарп.
Майор Шарп поблагодарил его. Он предложил ему чаю.
Два часа спустя, когда генерал Престон прибыл со своими пятью батальонами, озадаченный тем, что он не слышит впереди стрельбы, он нашел тысячу пятьсот французских военнопленных, три захваченных пушки, и четыре фургона припасов. Французские мушкеты были сложены на дороге. Все награбленное, что французы тащили из деревни, где стояли гарнизоном, было в карманах людей Шарпа. Ни один солдат Южного Эссекса, ни один из стрелков Фредериксона не был даже ранен. Французы потеряли семь человек и еще раненными двадцать одного.
— Поздравляю, Шарп!
— Спасибо, сэр.
Офицер за офицером подходили с поздравлениями. Он отклонял их. Он объяснял, что у французов действительно не было никакого выбора, они наверняка не смяли бы его заслон без пушек, и все же они поздравляли его, пока, смущенный, он не ушел назад к мосту.
Он пересек мост над бурной водой и нашел квартирмейстера Южного Эссекса, толстенького офицера по имени Коллип, который сопровождал половину батальона в ночном марше.
Шарп завел Коллипа в расселину среди скал. Лицо Шарпа было мрачно как смерть.
— Вы — счастливчик, мистер Коллип.
— Да, сэр. — Коллип выглядел испуганным. Он присоединился к Южному Эссексу только за два месяца до этого.
— Скажите мне, почему вы счастливчик, мистер. Коллип?
Коллип нервно сглотнул:
— Потому что не будет никакого наказания, сэр?
— Никогда и не было бы никакого наказания, мистер Коллип.
— Нет, сэр?
— Потому что это была моя ошибка. Я поверил вам, когда вы сказали, что можете взять на себя весь багаж. Я был не прав. А вы?
— Я очень сожалею, сэр.
В ту ночь Шарп и его капитаны шли в авангарде со стрелками Фредериксона. Он шел впереди, чтобы показать им путь, которым они должны идти, и он оставил Коллипа с лейтенантами вести солдат. Он возвратился и обнаружил Коллипа на краю глубокого оврага, который было весьма трудно пересечь. Шарп уже провел здесь стрелков: сначала вниз по крутому берегу, потом вброд через ледяной поток, образовавшийся после проливных дождей этой весны, затем вверх по противоположному берегу, в мокрой одежде, застывающей на ветру.
Когда он возвратился к пяти ротам, он увидел, что находится перед лицом провала.
Мистер Коллип, квартирмейстер, решил облегчить переправу для красных мундиров. Он связал канат из ремней от мушкетов — большую петлю, которую можно было бесконечно перетягивать над пропастью, и на этом канате начал перебрасывать через овраг оружие всех солдат, вещмешки, фляжки и ранцы. При последней передаче ремни развязались, и боеприпасы для мушкетов всего Южного Эссекса рухнули в поток.
Когда французы подошли к мосту, только у стрелков Шарпа были патроны. Французы могли взять мост после одного мушкетного залпа, потому что Шарпу нечего было им противопоставить.
— Никогда, мистер Коллип, никогда не разделяйте солдата и его оружие и боеприпасы. Вы обещаете мне это?
Коллип кивнул нетерпеливо:
— Да, сэр.
— Я думаю, что вы должны мне бутылку кое-чего, мистер Коллип.
— Да, сэр. Конечно, сэр.
— Хорошего дня, мистер Коллип.
Шарп ушел. Он вдруг улыбнулся — возможно, потому, что облака на западе разошлись и внезапно луч красного солнечного света озарил сцену его победы. Он нашел Патрика Харпера, который стоял вместе с его старыми стрелками, и выпил с ними чаю.
— Хорошо поработали сегодня, парни.
Харпер засмеялся:
— Вы сказали ублюдкам, что у нас не было никаких боеприпасов?
— Всегда оставляй человеку его гордость, Патрик. — Шарп засмеялся. Он нечасто смеялся после Рождества.
Но теперь, после первой битвы новой кампании, он понял, что пережил зиму, одержал первую победу весны, и он ожидал, что лето, наконец, залечит раны и прогонит видения прошлого. Он был солдат, он шел воевать, и будущее выглядело светлым.
Глава 2
В солнечный день, когда ласточки хлопотливо устраивали гнезда в старой каменной кладке Бургосского замка, майор Пьер Дюко смотрел вниз с крепостных валов.
Он был без головного убора. Легкий западный ветерок взъерошил его темные волосы, когда он выглянул во внутренний двор замка. Он поправил заушники очков, поеживаясь, потому что кривая проволока натирала воспаленную кожу.
Шесть фургонов тянулись по булыжникам. Фургоны были огромные — громыхающие фургоны, каждый из которых тянуло восемь волов. Грузы были закрыты брезентом — брезентом, обтянутым веревками и все равно распираемым огромным грузом. Усталых волов вели в дальний угол внутреннего двора, где фургоны после множества криков, с большим трудом были расставлены вдоль стены главной башни.