Честь Шарпа
Шрифт:
— Он все еще любит вас?
— Любовь? Какое странное слово от вас, Пьер. — Она подняла взгляд на триколор. — Он все еще хочет меня.
— Он знает, что вы — шпионка?
— Я уверена, что кто-то сказал ему, не так ли? Но Луис не относится к женщинам серьезно, Пьер. Он думает, что я стала шпионкой, потому что была недовольна им. Он думает, что, как только он вернется, я тут же прилечу в свою золоченную клетку, и все снова будет в порядке. Он может обругать меня, а затем поплакаться своему исповеднику. Мужчины так глупы.
— Или вы выбираете глупых мужчин?
— Какую будуарную беседу мы ведем. — Она широко улыбнулась ему. — Так, чего вы хотите, Пьер?
— Почему ваш муж вернулся домой?
— Ему не нравится климат Южной Америки, Пьер. Он вызывает у него ветры. Он страдает от ветров. Он как-то выпорол слугу, который засмеялся, когда он громко пукнул.
— Он присоединился к Веллингтону.
— Конечно присоединился! Луис — новый герой Испании! — Она рассмеялась. Ее муж возглавил испанскую армию против мятежников в Банда Ориенталь [1] — провинции к северу от Ла-Платы. Мятежники, видя Испанию, завоеванную Францией, пытались добиться независимости от испанцев. К удивлению маркизы и к удивлению многих других людей, маркиз победил их. Она стрельнула виноградной косточкой с парапета. — Он, должно быть, превзошел их численностью сто к одному! Или, может быть, пустил ветры им в лицо? Вы не думаете, что это правильный ответ, Пьер? Винограду? — Она улыбнулась его молчанию и налила себя шампанского. — Скажите мне, почему вы вызвали меня сюда с вашим обычным очарованием и обходительностью?
1
Испанцы называли территорию современного Уругвая «Банда Ориенталь дель рио де Ла Плата» — Восточный пояс реки Ла-Плата.
— Ваш муж хочет вас назад?
— Вы знаете, чего он хочет. Уверена, что вы перехватываете все его письма. Его желание сильнее его патриотизма.
— Тогда я хочу, чтобы вы написали ему письмо.
Она улыбнулась:
— И это все? Одно письмо? И я забираю свои фургоны? — Она задавала вопросы голосом маленькой девочки.
Он кивнул.
Она смотрела на него с подозрением, поскольку сделка выглядела слишком простой. Ее голос внезапно стал серьезным:
— Вы позволите мне вывезти мою собственность во Францию ценой одного письма?
— Одно письмо.
Она пожала плечами:
— Вы дадите мне бумагу?
— Конечно.
Она отхлебнула шампанского.
— Что мне писать?
— Все здесь.
Он уже написал письмо, и она должна была только скопировать его на писчей бумаге с гербом семьи ее мужа. Она восхитилась предусмотрительностью Дюко, укравшего даже бумагу, так что для нее все было приготовлено. Он дал ей единственный стул в комнате, свежеочиненное перо и чернила.
— Можете поправить стиль, Элен.
— Это будет нетрудно, Пьер.
Письмо рассказывало печальную сказку. Это был ответ на письмо маркиза, и в нем говорилось, что она не хочет ничего иного, как только воссоединиться с ним, что известие о его возвращении наполнило ее радостью и ожиданием, но что она боится прибыть к нему, пока он под командой Веллингтона.
Она боится, потому что есть английский офицер, который преследовал ее безжалостно, оскорбил ее и ее мужа, который распространял порочащие домыслы о ней. Она жаловалась, писала маркиза, английскому Generalissimo, однако ничего не могло быть сделано, потому что оскорбивший ее офицер был другом Веллингтона. Она боится за свое достоинство, и пока офицер не будет удален из Испании, она не решится приехать к мужу. Офицер, писала она, уже пытался овладеть ею однажды, и этой попытке помешало только его опьянение. Она не чувствует себя в безопасности, пока этот мерзкий человек, майор Ричард Шарп, жив. Она подписала письмо, аккуратно побрызгав на написанное шампанским, чтобы письмо казалось залитым слезами, затем улыбнулась Дюко.
— Вы хотите, чтобы они дрались на дуэли?
— Да.
Она засмеялась.
— Ричард убьет его!
— Конечно.
Она улыбнулась.
— Скажите мне, Пьер, почему вы хотите, чтобы Ричард убил моего мужа?
— Это очевидно, не так ли?
Если ее муж, испанский гранд, внезапно ставший героем, будет убит англичанином, то хрупкий союз между Испанией и Англией окажется под угрозой. Союз был заключен из одной целесообразности. У испанцев не было ни малейшей любви к англичанам. Их выводило из себя то, что они нуждаются в британской армии, чтобы изгнать французов. Да, конечно, они сделали Веллингтона Generalissimo всех их армий, но это было признанием его таланта, и необходимость этого назначения сделало их зависимость от него еще более очевидной. Она наблюдала, как Дюко сушит чернила песком.
— Вы знаете, что дуэли не будет, не так ли?
— Как не будет? — Он стряхнул песок на пол.
— Артур не позволит им. — «Артур» был Веллингтон. — Что вы сделаете тогда, Пьер?
Он игнорировал вопрос:
— Вы знаете, что это может стать смертным приговором майора Шарпа?
— Да.
— Это не волнует вас?
Она кротко улыбнулась:
— Ричард может позаботиться о себе, Пьер. Боги улыбаются ему. Кроме того, я делаю это для Франции, разве нет?
— Для ваших фургонов, дорогая Элен.
— Ах да. Мои фургоны. Когда я получу пропуск для них?
— Со следующим конвоем на север.
Она кивнула и встала:
— Вы действительно полагаете, что они будут драться, Пьер?
— Это имеет значение?
Она улыбнулась:
— Я хотела бы быть вдовой. Богатой вдовой. La Viuda Dorado.
— Тогда вы должны надеяться, что майор Шарп удовлетворит вас.
— Он всегда удовлетворял меня, Пьер.
Аромат ее духов заполнял комнату.
Он сворачивал письмо.
— Вы действительно его любите?
Она склонила голову набок и, казалось, думала об этом:
— Да. У него есть достоинство простоты, Пьер, и преданности.
— Едва ли это отвечает вашим вкусам, я полагаю.
— Как мало вы знаете о моих вкусах, Пьер. Я свободна? Я могу возвратиться к своим развлечениям?
— Ваша печать.
— Ах да.
Она сняла перстень с печаткой, который носила поверх перчатки, и вручила ему. Он прижал его к горячему воску и вернул ей.
— Спасибо, Элен.
— Не благодарите меня, Пьер. — Она смотрела на него с легкой, насмешливой улыбкой на лице. — Вы вскрываете письма императора ко мне, Пьер?
— Конечно, нет. — Он нахмурился при одной мысли об этом, в то время как внутри себя задавался вопросом, как Наполеон отправляет такие письма, что они проходят мимо его людей.
— Я думала, что нет. — Она облизала губы. — Вы знаете, что он все еще обожает меня?
— Я полагаю, что он обожает всех своих возлюбленных.
— Вы так милы, Пьер. — Она вертела свернутый зонтик в руках. — Вы знаете, что он считает меня экспертом по испанским делам? Он даже спрашивает моего совета…
— Неужели? — Дюко уставился на нее.