Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары
Шрифт:
29. А что за намерения были у Петра I при таких отвратительных затеях, об этом различно судили и русские, и иностранцы. Те, которые воображали себе, что во всех поступках этого монарха кроется почти нечеловеческое благоразумие, думали находить тут иероглифическое изображение прежнего и нынешнего состояния русского народа и употребленных для него Петром стараний.
Другие полагали, что он хотел этим поднять на смех римско-католическую иерархию да косвенным образом тоже и свое духовенство. Однако ж всего проще считать это вроде потехи, да и такой еще, которая достаточно согласовалась
Все его развлечения имели в себе что-то грубое и неприятное. Самые непристойные виды забав нравились ему больше всего, и ничто не приводило его в такое восхищение, как возможность насильно принудить людей сделать или вытерпеть что-нибудь противное их природе. У кого было природное отвращение к вину, маслу, сыру, устрицам и подобным кушаньям, тому при всяком случае набивали рот этими вещами, а кто был раздражителен и всего более корчил рожи при этом, тот наиболее и потешал Петра I; оттого многие совсем не раздражительные от природы притворялись такими, чтобы тем заискать в нем.
30. При всем том, нет ничего возможного, что тут имел он и косвенные виды на иерархию Римской Церкви. Потому, что учение папистов о независимости их духовенства от светского правительства внушало ему немало ненависти и недоверия к папству и довело его до того, что он всеми силами старался покровительствовать стороне протестантов, а, напротив, то же учение было причиной чрезвычайного расположения русского духовенства, кроме немногих между ним, к Римской Церкви и сильной ненависти его к протестантам; оно охотно приложило бы свои руки к притеснению и истреблению протестантов, если бы только они не были у них связаны.
1. Весь русский народ по справедливости можно разделить на два разряда: рабов и свободных людей. К первому принадлежат не только рабы и крестьяне, но и граждане в городах, которые должны платить поголовную подать наравне с крестьянами, и некоторые прикреплены к земле (glebae adscripti), так как ни один сын не может покинуть дом своего отца, пока другой брат не войдет в оный и не получит гражданского права.
В качестве свободных людей разумеются все дворяне, приказнослужители, священники и солдатские дети, которые считаются прирожденными рекрутами и обыкновенно поступают в число их.
2. При всем том, свобода ни на одного русского не простирается так далеко, чтоб он не подчинялся неограниченной самодержавной власти, которая с незапамятных времен была в руках русских государей над всеми сословиями их царства. Несмотря на то что разнообразными раздачами своих земель дворянству они давали ему достаточный случай брать верх над ними и предписывать им какие-нибудь законы для правления, однако ж нет ни малейшего следа такой попытки в древней русской
Потому что все льготы, какими прежде владело русское дворянство, хоть та, например, чтобы никого не принуждать служить под начальством офицера из низшего боярского рода и проч., надобно считать не другим чем, как только пожалованиями, которых сила зависела единственно от воли государя и должна была прекратиться в ту же минуту, как скоро признавал он это за благо.
3. Благоговение всего русского народа к потомкам первого его великого князя, Рюрика, было так велико, что, пока они владели русским престолом, ни один русский не дозволял себе когда-нибудь мысли, что его отечество может управляться иначе, а не совершенно не ограниченным государем.
Это дошло до того, что, когда, по убиении Лжедимитрия, выбран был в цари князь Шуйский, хоть и из старинного рода, но уже с давнего времени отстраненного от царствующего и считавшегося подданным, хотел было по собственной воле присягнуть при своем венчании в том, что не казнить ему ни одного боярина без согласия его собратий, все боярское сословие умоляло его с земными поклонами не выпускать столь легко из рук такого драгоценного алмаза и украшения русского скипетра, каким было самодержавие.
4. Когда же вышеупомянутый царь Шуйский должен был смириться перед польской властью и, по успокоении смут, сословия Русского царства хотели приступить к новому избранию, многие из самых знатных лиц между ними напали на мысль, что им нет надобности уступать больше власти, нежели сколько захотят они сами, будущему их государю, который не в состоянии похвалиться никаким преимуществом над ними, и что они вправе предписать ему законы, по которым он должен царствовать, да и их собраты, сидевшие в то время еще в плену у поляков и, благодаря обхождению с этим народом, понабравшиеся, без сомнения, республиканских правил, утверждали в этом бояр своими письмами, в особенности тогдашний Ростовский епископ и после бывший патриарх Филарет, который еще не мог предполагать, что выбор падет на его сына.
Они составили между собою род сената, который назвали Собором: не только бояре, но и все другие, находившиеся в высшей государственной службе, имели там место и голос и единодушно решились не выбирать себе в цари никого, кроме того, который под присягой обещается предоставить полный ход правосудию по старинным земским законам, не судить никого государскою властью, не вводить новых законов без согласия Собора, а тем менее отягощать подданных новыми налогами или решать что бы то ни было в делах войны и мира.
А чтобы тем крепче связать нового государя этими условиями, они положили еще между собой не выбирать в цари такого, у которого сильное родство и сильные приверженцы, так как с помощью их в состоянии он будет нарушить предписанные ему законы и присвоить опять себе самодержавную власть.
5. В таких видах они выбрали себе в цари молодого 15-летнего дворянина Михаила Романова, у которого не было никакого искреннего друга и никаких других заслуг, кроме той, что отец его с большим усердием и твердостью противился польской стороне, за что поляки и посадили его в заключение и увели из края.