Честь снайпера
Шрифт:
— Заткнись, учитель. Хватит уже. Ты нашёл меня там, где немцы не смогли. Ты нашёл следы на земле и понял, что их оставил полугусеничный БТР. Это уровень грамотного разведчика, а не школьного учителя. Кто ты? Или лучше — на кого ты работаешь?
— На себя. Я не агент, я ни с кем не связан. Это не значит, что у меня нет секретов… наоборот, есть смертельно важный секрет. Когда-нибудь он меня погубит — где бы я ни находился.
— И что это за секрет? Или рассказывай, или умрёшь сейчас, а не когда-нибудь. Я не могу позволить себе ошибиться — на меня слишком многое поставлено.
— Я еврей в центре самого большого погрома в истории.
— Еврей?
— Да, абсолютный. Мои документы не говорят
— Продолжай.
— Я из Львова, где немцы устроили резню. Моя семья, родственники, мать, отец — все погибли. Мне удалось убежать. Я знал одного человека в городе, преподавателя русского православия. Случилось так, что мы сблизились — два невзрачных человечка с неважным зрением, без особых физических отличий, а бороды делали нас ещё более похожими. Пока шла вся эта бойня, я пробрался в его дом, словно крыса — по канализации, сперва срезав свою жёлтую звезду. Сам он и его семья куда-то ушли, чтобы не слышать выстрелов расправы, так что я вломился к нему, обыскал шкафы и нашёл паспорт. С этим призом я и скрылся. Тут мне пришлось пожить своим умом и податься на запад, к Карпатам, где я услышал о Баке и его армии. Мне удалось — после нескольких неудач и череды приключений — присоединиться к нему под именем, прописанным в документе. Проверить мой документ он не мог — война, знаешь ли.
— Итак, добравшись до безопасного места, ты продолжил свой обман.
— Нигде в этом мире еврею теперь не рады. Эти украинцы — в основном сельский пролетариат, составлявший костяк отряда Бака — также отнюдь не друзья евреев. Некоторые из них вступали в легионы нацистов и становились жесточайшими палачами евреев — благословлёнными нацистами, но действовавшими из своей собственной жестокой натуры. Я не собирался раскрываться перед ними. Храбрые люди, да — как ты можешь видеть по нашему другу Крестьянину, который не знает и даже не подозревает. Он и не представляет, что я обрезанный. Нелёгкий обман, следует сказать.
Мысленно согласившись, она сказала:
— Я не до конца уверена. Ты знаешь слишком много, слишком ловкий, быстрый, наблюдательный — словно тренированный разведчик. Я эти штуки знаю, я была в их кругу.
— Ты подметила то, что является моим величайшим даром и вместе с тем проклятьем. Да, вышло так, что я одарён. Поскольку я был сообразителен, но слаб — откровенно не воин — Бак назначил меня помощником своего офицера разведки. Он был классный профессионал из НКВД, и я многому у него научился. В то же время у меня было то, что зовётся «чутьём» к работе. Я происхожу из семьи торговцев мехом. Мы не ставили ловушек и не продавали, мы были посредниками, играя обеими сторонами и не позволяя им встретиться. Это бизнес, построенный на блефе и обмане, быстрых реакциях, моментальном считывании ситуации — время, время и ещё раз время. Идеальная тренировка для разведки, так что я быстро всему научился. Случилось так, что этот офицер был убит во время налёта на мост, так что Бак доверил мне его дело и я стал новым офицером его разведки. Это вещи ты и разглядела во мне — а не признаки службы в НКВД или ГРУ. Я всего лишь перепуганный еврей.
— Полагаю, что в эту историю я смогу поверить, — ответила она. — Она достаточно безумна, чтобы быть реальной. Никто не посмел бы такую чушь сочинить.
— Я пытаюсь быть полезным, только и всего. Делаю что могу.
Она бросила пистолет, но Учитель не поднял его.
— Ладно, — завершила она, — задействуй свой дар, о владении которым ты поведал. Впечатли меня своим видением ситуации.
— Из последних радиосообщений разведки Красной Армии я узнал, что часть, в засаду которой мы попали — это карательный батальон 13-й горнострелковой дивизии СС, более известной как «Скимитар». Это специалисты в контрпартизанской борьбе, особенно в лесных и горных районах. Ими руководит чудовище, не меньше — араб по имени Салид. Своё мастерство он отточил, уничтожая евреев по указанию Эйнзацгруппы Д. Мы раздумывали над имеющимися деталями, и теперь я понимаю: засада не была совпадением. Они прибыли сюда неделю назад специально для того, чтобы изловить тебя. Это значит, что немцы раньше Бака знали о твоём прибытии.
— Они даже раньше меня знали.
— Да. И как они могли узнать, если ни один человек здесь, включая Бака и меня, не знал, когда ты прибудешь? Они также знали, что для засады понадобится часть со специальными навыками. Местным они не доверяли.
Ответ был ей понятен, но озвучить его она не решалась. Учитель произнёс за неё.
— Тебя предали в Москве.
— Я понимаю.
— И это значит, что кто-то на высочайшем уровне — один из нас — работает на них. Кто бы это ни был — он также знал, что Грёдль — этот монстр — является фаворитом Гитлера, а иррациональность Гитлера потребует, чтобы Грёдль был сбережён любой ценой. Всё это привело к тому, что была организована засада — но не на Бака, который только по совпадению в неё попал, а на тебя.
— Я подозревала нечто подобное, — согласилась она.
— Наверное, подозревала. Однако, согласись, что твоё спасение стало главной угрозой для предателя — кем бы он ни был. Ты — живое доказательство того, что он существует, и он сидит в очень мелком пруду. Это значит, что немцы предпримут все меры к концентрации сил для твоей поимки. Ты нужна им живой — они переправят тебя в Берлин и будут работать над тем, чтобы узнать — что тебе известно и с кем ты успела поделиться своими подозрениями. Ты — враг Рейха номер один. Но всё ещё хуже: ты также враг номер один для предателя. Он использует все возможности для того, чтобы уничтожить тебя с другого конца — посредством русских, руками ГРУ, НКВД и СМЕРШ.
— Господи… — прошептала она.
— Теперь ты видишь — обе стороны пытаются убить тебя. В столь юном возрасте ты уже удостоилась настолько весомых комплиментов.
— О чём ты говоришь?
— Ты — самая разыскиваемая женщина на планете. Ты сподобилась вынудить два самых жестоких режима в человеческой истории отбросить государственные дела и предпринимать меры к твоему уничтожению.
Для этого нужен талант.
Глава 21
На следующее утро нога не посинела, но тем не менее потребовала выходного. Она нещадно болела от щиколотки к колену и выше, до стального шара в бедре, который болеть не мог — но болело всё вокруг него. Боб принял шесть таблеток ибупрофена, отчего его ещё и затошнило. Однако, лазить по горам сегодня не пришлось. Он встретил Рейли в лобби отеля с первым, самым спешным вопросом.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я довёз тебя до станции и отправил обратно в Москву? — спросил он. — Мы можем быть в опасности.
— Нет, абсолютно. Это моя история. Я в неё влезла и я доведу её до конца. Теперь стало ещё интереснее. С чем она может быть связана — если спустя семьдесят лет это всё ещё важно?
Они прошли в ресторан, где был накрыт стол для завтрака и навалились на йогурты, фрукты, сок и кофе. Оттуда они проследовали на укромную обеденную секцию на открытом воздухе, где и разместились в окружении великолепной листвы.
Суэггер сел так, чтобы наблюдать за входом, заранее приметив выходы. Он изучал всех официантов, чтобы убедиться в одинаковости униформы и заодно подмечал всех, кто входил. Ему крайне не хватало пистолета, без которого он чувствовал себя крайне уязвимым.