Честь снайпера
Шрифт:
Будучи настоящим «Зелёным Дьяволом», он именно так и поступил, стремглав пронёсшись сквозь облака пыли, поднятые вражескими пулями. Добежав, он практически потерял дыхание, не сумев даже устоять на ногах и рухнув как подкошенный и ощутимо ушибившись при падении. Теперь он лежал на спине, глотая воздух, не обращая внимание на грохот стрельбы и пытаясь сберечь остатки выправки, достоинства и собранности.
— Жалко, что медали кончились, Пауль, — сказал Карл. — Ты две или даже три заработал.
— Я бы лучше вместо Железного Креста в отпуск на три дня сходил, — выдавил Хюбнер.
— Я тоже, — поддержал его Нойхаузен. —
— Стрелять можешь? — осведомился Карл. — Не подстрелили тебя?
— Думаю, всё в порядке. Но стрелять я не хочу. Я не умею и никогда не тренировался. Я думал, что моё дело — только носить его.
— Ты умеешь, Нойхаузен?
— Конечно, могу. Но я тоже ни разу не пробовал, так что бог его знает, куда я попаду. А вы, сэр?
— Офицеры в германской армии не стреляют, — ответил Карл.
— А мы не в Люфтваффе разве? — спросил Нойхаузен.
— Отличный довод, — согласился Карл. — Что ж, похоже, что я избранный. Он заряжен?
— Похоже на то.
— Что значит — похоже на то? Мне не нравится это «похоже».
— Ракета в трубе, а вот провода не соединены. Я подключу их, когда ты возьмёшь трубу на плечо.
— Доверяю полностью.
Фон Дрелле снял ракетомёт с плеча пыхтящего Хюбнера и перенёс его на своё, присев под тяжестью оружия. Оно было не лёгкое — двадцать фунтов вместе с ракетой, чья бронебойная боеголовка содержала семь фунтов циклонита. Вес пошатнул его, и он чуть не упал на боковую стенку из мешков с песком, но в итоге всё же устоял.
За спиной Карл ощущал присутствие Хюбнера.
— Отлично, я справился, — наконец, ответил боец. — Воткнул то, что надо туда, куда нужно — как эти штуки называются?
— Берегись. Ты не захочешь стоять позади этой трубы, когда я выстрелю.
— Нет, сэр.
— Готов?
— Всё готово.
Раздалась универсальная немецкая армейская команда — «быстро, быстро, быстро!» (Хоп! Хоп! Хоп!), и двое бойцов поднялись, заранее переведя ФГ и Штурмгевер на автоматический режим и расстреляли двадцать и тридцать патронов в качестве прикрывающего огня. Как только они опустошили магазины, за ними поднялся Карл, уставившись сквозь щель щитка, отгораживающего лицо ракетчиков от раскалённых стартовых газов, навёл грубый прицел на переднюю бронепанель танка, который был уже чертовски близко и выжал спуск — крючкоподобное устройство в задней части, сделавшее что-то с магнето — никто не знал, что — и замкнувшее электрическую цепь, ведущую к ракетному двигателю, отчего он стартовал.
Двигатель всё ещё работал в момент касания танка 88-мм ракеты, выпущенной из трубы и оставившей за собой едкий шлейф дыма и пламени, теперь с рёвом кружащихся и затруднявших видимость.
Ракета приложила танк как следует, детонировала и вслед за ней взорвалось и что-то внутри танка. Невероятной силы взрыв заставил машину затрястись, и внутреннее давление в один миг распахнуло оба овальных люка тридцатьчетвёрки, что придало башне машины забавное сходство с Микки-Маусом, знаменитым мультяшным грызуном с двумя круглыми ушами. Из открытых торчащими ушами отверстий рвались теперь клубы дыма и пламени. Лучше было и не представлять, что стало с Иванами, бывшими в утробе этого крематория.
— Заложили! — раздался крик сзади.
Карл скинул пустую трубу Панцершрека, не заботясь о том, подберёт ли её Хюбнер, и заорал в ответ:
— Отступаем, отступаем!
Будучи
Он почти добрался до другого берега, когда что-то ударило в его фляжку и, передав энергию удара телу, бросило его на землю. Он как следует треснулся головой о покрытие моста, и стальной футбольный шлем тут ничем не помог — удар передался мозгу. Моментально вспыхнувшая головная боль, момент забвения — где я, чёрт побери? — и яркое ощущение сиропа, заливавшего его кровеносную систему и делавшего его медленным и тупым. Карл ощупью нашёл свою ФГ-42, намереваясь потянуть её перед собою и увидел трёх Иванов, добравшихся до моста, разглядевших свой шанс и теперь намеревающихся прикончить его из своих томмиганов.
Карл попытался собраться для перестрелки накоротке, но вялые пальцы так и не смогли применить ФГ, так что он переключился на тринадцатизарядный пистолет Браунинг «Grand Puissance», который носил в кобуре. Но пальцы даже не смогли расстегнуть капан кобуры.
Тут три Ивана внезапно, растянувшись, упали, поражённые сзади быстрым пистолетным огнём. Тот, кому следовало бежать со всей мочи подальше от дыма битвы, возник рядом с Карлом — лицо, перепачканное потом и кровью, с Люгером, у которого затвор остался в крайнем заднем положении, показывая, что патроны кончились. Потерянное дитя бури, Дитер Шенкер добежал до него и теперь поднимал на ноги.
— Дитер, ты что тут делаешь, с этой стороны?
— Я не помнил, с какой стороны моста мы собирались нападать. Наверное, перепутал.
— Напомни выдать тебе ещё две-три медали.
— Давай, Карл, об этом потом. Они разве взрывать не собираются?
— Думаю, да.
Двое бойцов, нагнувшись, пересекли мост, защищаемые дымом горящего Т-34 и огнём парашютистов с другого конца моста. Десантники поливали огнём любое движение, которое могли разглядеть, просто надеясь на удачу, которая на войне благоволила смелым — пусть и не всегда. Эти тридцать секунд показались вечностью, доказывая истинность теории относительности — для Карла прошло тридцать лет, хоть ему и было всего двадцать шесть.
Наконец, практически невредимый — если не считать звона в ушах и множества царапин, ушибов и контузии, он добрался до конца моста и неуклюже рухнул, покатившись налево вместе с держащим его Шенкером. Оба они во всю глотку орали:
— Взрывай! Взрывай!
Денекер запалил односекундный фитиль, которому следовало взорвать № 8, а ему в свою очередь — поджечь детонационный шнур, по которому взрыв доберётся до десяти фунтов циклонита, заложенного в среднем пролёте моста. Затем весь мир содрогнулся во всплеске хаоса и энергии. Харизма взрыва заявила о себе как раз в тот момент, как все залегли, опасаясь титанического извержения энергии в атмосферу — находиться рядом вряд ли было безопасно.