Честная игра
Шрифт:
Айзек верил в то, что говорил. И все слова звучали правильно. Возможно, Чарльз слишком внимательно слушал Роберта и запутался.
Чарльз глубоко вздохнул.
— Анна знает, как ведут себя люди, — сказал он. — Она бы тоже это увидела. Но я больше не беру Анну с собой.
— Но в этом есть смысл, верно? — настаивал Айзек.
— Если бы тебя уже не измотали убийства, — тяжело вздохнул Бран, — то сам бы увидел правду. Если бы я не был так занят, пытаясь оправдать несправедливость, тоже это увидел бы. Это было необходимо, хотя и тяжело.
— Один из волков не пробыл волком и два года, — добавил Чарльз.
— Это еще хуже, — ответил Айзек. — Они решили поддаться волку в неподходящее
— Я думаю, — вставил Бран, — что Миннесотской стае нужен другой альфа.
— Согласен, — поддакнул Айзек.
— Чарльз, — сказал Бран. — Где Анна?
Не думая, Чарльз указал на юго-запад и понял, что точно определил ее местоположение.
— Десять миль в том направлении. — Он больше ничего не мог сказать, не мог прикоснуться к ее разуму, но знал, где она.
— Найди ее, — велел Бран. — И уничтожь этих людей. Если сможешь, постарайся их не убить. Напомни своему волку, что тюрьма — гораздо худший приговор, чем смерть. Будет лучше, если мы сможем помочь расправиться с ними с минимальным насилием.
— Хорошо, — согласился Чарльз, хотя его отец уже повесил трубку.
— С тобой все в порядке? — спросил Айзек.
Чарльз отвесил ему неглубокий поклон уважения, как один доминирующий волк другому.
— Мне лучше. — Он не был полностью в норме, но сейчас не время для этого. Главное, теперь он мог отыскать Анну. — Я могу ее найти. Что находится в том направлении?
— Ислингтон, Дедхэм, Вествуд. Может быть, Милтон. Я хорошо знаю дорогу. Нам придется свериться с картой. И насколько ты уверен в десяти милях?
— Почти полностью, — заверил Чарльз. Он подумывал просто сесть в машину и идти по связи, но, вероятно, было бы быстрее, если бы он знал, куда им ехать. Ему стоит быть полностью уверенным, где Анна, прежде чем они покинут квартиру. Сегодня он не собирался терять время даром. — Почему бы тебе не впустить остальных и не присоединиться ко мне за компьютером?
Ему нужна была минутка, пока Айзек позовет остальных. Чарльза трясло, и он не хотел, чтобы кто-нибудь это видел. Анна жива. На данный момент этого достаточно.
Чарльз сел за стол и обнаружил, что его компьютер выполнил поставленную задачу. Он услышал, как все вошли, но не обернулся. Не хотел рисковать и неожиданно встречаться с кем-либо взглядом, пока Анна не будет в безопасности.
— Анна помешана на полицейских процедурах, — начал он, изменяя размер окна браузера. — Сегодня утром она сказала, что серийным убийцам часто нравится вмешиваться в расследования. Сначала я отмахнулся от этого, потому что вы бы заметили что-то подобное спустя столько лет поисков, верно?
— Мы проверяли, — ответил Гольдштейн. — Не было никаких признаков какого-либо вмешательства.
Чарльз прошел через брандмауэры — всегда хорошо иметь полезных друзей. Он мог говорить и взламывать одновременно, и, возможно, это помешало бы федералам выяснить, что он делал. И вероятно, хорошо, что никто из них не работал в налоговой службе, и что задняя дверь в это ведомство, через которую он вошел в систему, закодирована непонятным многим людям кодом.
— Я решил, что, возможно, первоначальный старый убийца не был таким психопатом. Но третий парень стал новым дополнением. Поэтому я вернулся на десять лет назад. И просмотрел список имен всех, кто работал с этим делом за все эти годы. Два человека упоминались более трех раз.
— Уверяю вас, я не серийный убийца, — сухо выдал Гольдштейн.
— Я был почти уверен, что это не ты, — согласился Чарльз. — Я чувствую, как сильно ты хочешь его поймать. Поэтому сначала проверил другого парня.
Гольдштейн
— Ты же не серьезно.
Гольдштейн был вовлечен в ряд расследований, и он должен знать, кто еще работал с ним.
— Кое-кто участвовал в расследовании этого дела на протяжении последних шести лет, — продолжил Чарльз. — Давал интервью в газетах и новостях. Был назначен связным к кому — то, и вот мне повезло и я нашел его фотографию на первой полосе газеты, где показано одно из тел. Я выяснил, что девять из последних десяти лет он находился в нужном городе, постоянно переезжая из-за работы. В прошлом году, когда его перевели на другой конец страны, он находился в таинственном отпуске во время убийств. Поэтому я покопался в его прошлом. Попросил о нескольких услугах. Взломал несколько баз данных. Опросил пару полицейских и министра в отставке.
— Кто? — нетерпеливо спросил Боклер.
Чарльз нажал кнопку, и в окне на половину экрана появилась фотография парня с плаката КНСО. С окна на другой половине экрана Чарльз продолжал читать информацию:
— По словам бывшей няни, добрый сенатор был одержим желанием, чтобы его сын стал мужественным мужчиной в техасском стиле. И когда шестилетнего Леса Хойтера застукали играющим с косметикой матери, то отправили по-мужски провести время со старшим братом сенатора, ветераном войны во Вьетнаме и заядлым охотником Трэвисом Хойтером, который жил и до сих пор живет в Вермонте. У Трэвиса Хойтера также есть дома и недвижимость в нескольких городах, где происходили массовые убийства «Охотника на крупную дичь», а также добрая дюжина домов в местах, где убийств не было. В тех немногих местах, где действовал наш убийца, у Трэвиса Хойтера нет собственности, но есть собственность его семьи или корпоративные квартиры семейной компании. Трэвис немного сумасшедший, поэтому семья Хойтер не разрешает ему появляться на публичных мероприятиях или на телевидении, потому что его взгляды могут быть неполиткорректными.
— Хойтер, — произнес Гольдштейн таким убийственным тоном, который соответствовал тону братца волка.
— Сын сенатора. Это будет политический кошмар, — вторила Лесли. — Моему боссу это понравится.
Чарльз не мог утверждать, что это был сарказм с ее стороны, хотя, скорее всего, она сама не знала, как реагировать.
— И вот гвоздь в крышку гроба… У Трэвиса и сенатора Дуайта Хойтера была младшая сестра Хелена. В тысяча девятьсот восемьдесят первом году, когда ей было шестнадцать, она забеременела и призналась, что ее изнасиловали. Она переехала к своему старшему брату, а затем покончила с собой пару лет спустя, оставив Трэвиса заботиться о своем мальчике-полукровке. Учительница на пенсии, с которой я разговаривал, сказала мне, что мальчик был «особенным», не совсем медлительным или аутистом, но определенно странным, со склонностью к насилию. Его зовут Бенедикт Хойтер, и, согласно налоговой службе, он перебивается случайным заработком. И последние пять лет он занимался уборкой или техническим обслуживанием, переезжая примерно каждый год.
Чарльз проскользнул в часть даркнета, отдельное небольшое пространство интернета, невидимое поисковым системам и в основном созданное хакерами, которые отказались от интернета ради большинства своих более сомнительных занятий. Он извлек список объектов недвижимости из налоговых отчетов Трэвиса Хойтера, которые скопировал во время предыдущей экскурсии в базу данных налогового управления.
— Сомневаюсь, что ты мог законно получить эту информацию, — заметила Лесли.
— А ты не смотри, — предложил Гольдштейн, заглядывая Чарльзу через плечо. — Мы ничего не знаем о незаконном взломе. — Он весело присвистнул. — Трэвису Хойтеру принадлежит половина мира.