Честное пионерское! 2
Шрифт:
Но Зоя стезёй актрисы не заинтересовалась. Девочка видела себя (в будущем) в образе успешной спортсменки и бесстрашной воительницы (грозы хулиганов). На тренировки по самбо она по-прежнему являлась, как на праздник; училась правильно падать и предвкушала победы на соревнованиях, мечтала о медалях и кубках. Каховская доказывала Вовчику, что «кино — это не по-настоящему» («это не настоящая жизнь — сплошной обман»). Объясняла, что учёба фехтованию на шпагах — напрасная трата времени. Заявила, что «таким оружием сейчас никто не пользуется» («даже нынешние пираты и капитаны»).
Каховская доказывала свою правоту и мне (пока мы поднимались по ступеням), точно я придерживался того же мнения, что и Вовчик («мальчишки все одинаковые»). Строго поглядывала на меня из-под нахмуренных бровей, доказывала, что в «актриски» идут лишь «такие, как Светка Зотова». Говорила, что она (когда вырастет) займётся «настоящим делом». Выдала мне красивую речь о том, чем должны заниматься советские женщины (будто цитировала «агитку»). Посматривала за моей реакцией — словно проверяла: разделял ли я подобные убеждения. Мой локоть Зоя выпустила, лишь когда перешагнула порог родительской квартиры.
Встретила нас в ярко освещённой прихожей Елизавета Павловна Каховская. Зоина мама выслушала отчёт дочери («уроки сделала, поужинала»), без особого стеснения прикоснулась к моей руке («приступ» у меня от этого не случился) и поинтересовалась, «как дела у мамы». Я заверил женщину: «у мамы всё хорошо», «работа над заказом кипит и продвигается с опережением графика». Елизавета Павловна рассеяно кивнула, обронила несколько хвалебных фраз в адрес Нади Ивановой. О подвесках для кашпо или о новых сеансах гаданий она не сказала ни слова. Лишь сообщила, что моего появления дожидался её муж — направила меня в гостиную.
У Каховских я пробыл около часа. «Слил» старшему оперуполномоченному Верхнезаводского УВД информацию о промышлявшем на необъятных просторах СССР брачном аферисте (в начале нынешней весны тот отметился и в нашем городе — лишил финансовых накоплений влюбчивую и доверчивую уже неюную гражданку). Пока деяния афериста напоминали похождения Остапа Бендера. Однако уже в конце этого года выдававший себя за советского разведчика ловелас превратился бы в убийцу (одна из его жертв будет не столь наивна, как ему покажется изначально)… если бы я не выдал анкетные данные преступника (и его ближайшие планы) майору милиции Каховскому.
— Неужели ты, зятёк, — спросил Юрий Фёдорович, — ничего поинтересней не вспомнил?
Он постучал сигаретой о край хрустальной пепельницы.
Я пожал плечами, отмахнулся от облака табачного дыма.
— Дядя Юра, этот товарищ интереснее, чем вам кажется, — сказал я. — Если подождёте до зимы, то и сами это увидите. В декабре он задушит женщину — в Москве. Причём, выберет не абы какую жертву — дочку большого московского чиновника. За его поисками будут следить на самом верху. А за поимку этого любимца женщин вам дадут и новую звезду, и должность… Потом, разумеется — если подождёте до следующего года.
Юрий Фёдорович посмотрел на поднимавшуюся к балкону пятого этажа струйку дыма.
— Звёздочку, говоришь? — сказал он.
Струйка дыма задрожала.
Каховский вздохнул.
— Звёздочка бы мне не помешала.
Майор милиции ухмыльнулся — будто представил на своих плечах погоны подполковника.
На перила балкона (в шаге от меня) упал щедрый голубиный подарок — едва не окатил меня брызгами.
Каховских брезгливо скривил губы.
— Но ждать мы не будем, — сказал он.
Посмотрел на свои записи в блокноте.
— Подброшу твою информацию… друзьям. Путь возьмут этого донжуана за… жабры. Авось они потом и мне отплатят добром — или хоть бутылку коньяка подгонят. Раз уж присвоят мою звёздочку. Но ты уверен, зятёк, что этот жулик сейчас в Ленинграде?
— Уверен, дядя Юра. Честное пионерское. Он только-только принялся окучивать дамочку. Ещё почти две недели будет превращать её жизнь в сказку. И если ваши друзья его за это время не повяжут — отправится в Гагры за новыми приключениями.
Сведения о брачном аферисте-убийце я когда-то подчерпнул в интернете: в ролике на канале «коллег», освещавших истории преступлений всесоюзного масштаба. Тогда я только учился «создавать контент». Перенимал чужой опыт: просматривал отснятый другими блогерами видеоряд. Сравнивал его с найденными в том же интернете документально подтверждёнными сведениями. Разбирался, допускали ли авторы расхождения с реальными событиями (чтобы произвести впечатление на зрителей), или же чётко придерживались фактов. Изучал чужие методы работы над материалом — нащупывал свой собственный «рецепт успеха и популярности».
— Но можно и не торопиться, — заверил я. — С его ленинградской невестой ничего страшного не случится. Останется дамочка без денег и без драгоценностей. Взамен получит незабываемые впечатления. Да и в Гаграх этот шустрый мужичёк осчастливит двух разведёнок. И только в Москве…
Я замолчал: предоставил Каховскому возможность додумать мой ответ. Юрий Фёдорович поворчал на тему «ничего страшного не случится»; посетовал, что я «не подбросил» ему ничего по его «профилю». Но признал, что я сполна рассчитался с ним «за Солнцева». Его стажёрам (пострадавшим от кулаков моего отца) я на дополнительные премии не расщедрился. Но пообещал, что те закажут у моей мамы «адидасовские» тенниски со скидкой (в счёт возмещения ущерба): «всего по пятнадцать рублей за штуку». Каховский сказал, что передаст «парням» моё предложение. Поинтересовался, доволен ли я тем, чем завершилась моя собственная «афера» (попытка наладить отношения Нади и Солнцева).
Я заверил Зоиного отца, что удовлетворён результатом своей махинации — пусть тот и стал для меня неожиданным (признался, что не знал о спортивном прошлом учителя физики). Спросил у Юрия Фёдоровича, давно ли тот знаком с Виктором Егоровичем Солнцевым. Уточнил, уверен ли он, что Солнцев в прошлом занимался боксом (слова Каховского вчера отчасти подтвердила Надежда Сергеевна — сказала, что «что-то такое» припоминает). Узнал, что Юрий Фёдорович учился в той же школе, что и мой отец (только на год младше). И что он посещал городские соревнования по боксу (болел за своих одноклассников). Видел там Каховский и бои «Витька» Солнцева.