Честное слово вора

Серегин Михаил Георгиевич

– Какой базар! – радостно воскликнул Краб. – Половину намытого тебе оставим. Где он?

– Я сам не знаю. Но он, – Охотник ткнул пальцем в Валю Ломаного, – он знает. Это он Колыму приветил, он его сюда привел. И еще, кстати, он самородок нашел и на делянке своей закопал. Хотите, покажу.

– Давай, – кивнул Краб. – И вообще, на воздух нужно выйти. Так, этого возьмите, – кивнул он своим бойцам, показав на Ломаного.

Один из спортсменов схватил Вальку за локоть и приставил к виску ствол

пистолета.

– Пошли!

Они вышли из штаба и пошли к яме. Миновав экскаватор с поднятым ковшом, добрались до делянок.

– Здесь он самородок зарыл, – сказал Охотник, показывая место. – Думал, что никто не видит…

– Эх и сука ты, Саша, – негромко сказал Ломаный. – Давно я это знал, но сейчас убедился.

– Ну-ка, достань самородочек, – распорядился Краб, не обращая внимания на слова Ломаного.

Саша Охотник подобрал валявшуюся рядом лопату и несколько раз сильно копнул рыхлую землю.

– Вот он, – сказал Охотник, протягивая Крабу испачканный землей слиток.

– Надо же, правда, – удивленно сказал Краб. – Ладно, половину своего золота обратно получишь.

Стоявшие вокруг старатели с ненавистью смотрели и на него, и на Охотника. Даже те, кто считал его другом, теперь своими глазами видели, каким человеком он оказался.

– И про Колыму у него спрашивайте, – снова подал голос Охотник. – Он должен знать, где «синий» прячется.

Краб подошел к Ломаному и упер автомат ему в живот.

– Где он? Говори, тогда жив останешься.

– Самому бы тебе живым остаться, когда Колыма за вас возьмется, урод! Сука ты позорная, отморозок сраный…

Одиночный выстрел прозвучал глухо. Лицо Ломаного побледнело, он схватился за печень и медленно осел на землю.

Краб резко развернулся к остальным старателям.

– Где он? – Стволы автоматов были наведены на старателей, лица спортсменов были решительными. – Считаю до трех, – сказал Краб. – Или вы говорите, где он, или начинаю вас по одному мочить. Раз. Два. Три.

Но выстрелить он не успел. На счет «три» откуда-то сверху раздалась короткая автоматная очередь. Краб застыл с открытым ртом и вдруг начал заваливаться назад. У стоявшего рядом с ним бойца тоже вдруг подломились коленки, а на груди вспухли кровавые раны. Два других растерянно развернулись, не зная, куда целиться, и тут им под ноги упала граната. Резкий хлопок заглушил крики спортсменов, а когда дым рассеялся, оба лежали на земле и не шевелились.

Растерянные старатели загомонили, кто-то кинулся к штабу, кто-то к трупам. В этот момент дверца вертолета, стоявшего в нескольких десятках метров, распахнулась, и оттуда выскочили Медведь и его последний боец с автоматами. Они бросились вперед.

– Всем стоять! – заорал Медведь, подбегая к старателям и водя стволом по разбегающейся

толпе.

Он не понял, что произошло, но ему так и не суждено было в этом разобраться. Откуда-то сверху ухнул выстрел одноразового гранатомета, и Медведь вместе со своим бойцом рухнули на землю, сметенные взрывной волной и посеченные осколками.

Наступила тишина. И в этой тишине неожиданно громко прозвучал негромкий скрежет железа. Из нависшего над ямой ковша карьерного экскаватора выпрыгнул человек с автоматом в руках. Это был Коля Колыма.

Еще только заслышав подозрительный гул подлетавшего вертолета, он на всякий случай спрятался в огромном ковше карьерного экскаватора, который в случае необходимости мог прекрасно защитить от пуль. Коля не знал, есть ли в вертолете еще спортсмены, и сильно рисковал, но видел, что лопасти винта начали шевелиться, и если не помешать, то машина сейчас взлетит. Он подбежал к вертушке, распахнул дверцу и направил ствол автомата на перепуганного пилота, заводящего двигатель, чтобы улететь куда угодно, только подальше отсюда.

– Отставить! Глуши мотор, – скомандовал Колыма.

Пилот нехотя подчинился. Колыма запрыгнул в вертолет, схватил пилота за шиворот и вытолкнул из вертушки.

– Подождешь на земле пока, – распорядился он. И тут взгляд блатного упал на полускрытую в тени фигуру мальчика в инвалидном кресле.

«Это еще кто?» – подумал блатной.

– Эй, ты кто такой? – спросил он, подходя к креслу. – Ты меня слышишь?

– Слышу. Я Рашид Гамзаев, – ответил мальчик.

– Гамзаев? – Колыма искренне изумился.

Он был не в курсе последних городских событий и, разумеется, не сразу понял, что делает мальчик-ингуш в вертолете, который только что был набит спортсменами, злейшими врагами его клана.

– Ты, случаем, не сын Расула Гамзаева?

Колыма знал, что у лидера «Ингушзолота» есть сын-инвалид, хотя никогда не видел его в лицо.

– Да. Если ты меня отвезешь к папе, он тебе даст кучу денег! Пожалуйста! – Мальчик заплакал.

Последние сутки он изо всех сил старался держаться как подобает мужчине, но теперь эмоции прорвались наружу.

– Все ясно… – протянул блатной.

Он моментально все понял. Мальчика похитили и везли прятать. Что ж, надо будет подумать, что с ним делать.

– Пожалуйста, отвези меня к папе, – снова повторил Рашид. – А себе забери все золото, они его с папиных приисков собирали, я слышал. Забери его себе, а меня отвези к папе.

– Что за золото? – насторожился Колыма. Он еще не знал, зачем спортсмены прилетели на «Счастливый», не знал и того, что этот прииск стал пятнадцатым по счету и что на предыдущих четырнадцати люди Медведя успели собрать около ста килограммов золота.