Честное слово вора
Шрифт:
От группки старателей отделились двое, они зашли в штаб и через несколько секунд вышли оттуда с несколькими кусками проволоки.
– Держи, Колян. – Они протянули проволоку Колыме. – Ты все правильно делаешь.
Через минуту Охотник был надежно примотан к длинному бревну, а само бревно закреплено на столе. Колыма еще раз проверил все узлы, отошел от стола и нажал кнопку запуска. Циркулярка взвыла и закрутилась. Привязанное к бревну тело бешено задергалось, замотало головой. Но веревки и проволока держали крепко. Колыма нажал на кнопку, приводящую в действие подвижный стол, и бревно вместе со связанным телом очень медленно поползло навстречу сверкающим зубьям пилы. От напрасных попыток закричать у Охотника побагровели щеки и вылезли из орбит глаза, а из носа пошла кровь.
Стоявшие вокруг пилы мужики стали медленно пятиться назад.
Все, кроме Колымы. Он стоял и не отводя глаз смотрел, как стол подъезжает все ближе и ближе к пиле, как она начинает грызть дерево и, наконец, с влажным хрустом врезается в тело. Брызнула кровь, смешиваясь с летящими во все стороны опилками. Глаза Охотника закатились, тело последний раз бешено дернулось и обмякло. Судя по всему, он потерял сознание.
Пила с резким воем и хрустом пилила дерево и человеческое тело, летели кровяные брызги; потом звук изменился, пила взвизгнула – под нее попала крупная кость.
Многие старатели отвернулись или совсем отошли в сторону, и только Колыма, лицо которого уже было забрызгано мелкими красными каплями, по-прежнему стоял над пилой. Он мстил за друга и считал, что за предательство такая смерть – достойная расплата. Поэтому он так и не отошел и не отвел глаз до тех пор, пока все не было кончено и стол с распиленным пополам телом не остановился.
– Собаке – собачья смерть, – бросил Колыма и нажал на кнопку, выключая пилу. Теперь все его дела здесь были закончены, и нужно было сваливать.
Глава 40
В мае на берегу Охотского моря уже достаточно тепло. Природа словно берет реванш за долгую зимнюю спячку и бурно расцветает, радуя глаз цветами и зеленью. В такое время счастливые обладатели дач выбираются из города, чтобы отдохнуть на природе. Правда, таких немного. В отличие от большей части территории России, где дача – это обычнейшее дело, в Магаданской области это знак большой роскоши. Ведь картошку, помидоры, огурцы и прочие полезные вещи здесь выращивать не станешь, толку нет, а поэтому и дачи простому народу не нужны. Сюда ездят не работать, а исключительно отдыхать.
Небольшой дачный поселок на берегу Охотского моря еще спал. Было утро, около десяти часов, и поскольку на работу никому из дачников идти было не надо, они мирно спали в своих кроватях.
Впрочем, были и ранние пташки. За забором одной из самых близких к побережью дач сидел человек в спортивных штанах и свитере. Он расположился за столом, на котором стояли тарелка с творогом и бутылка кефира. Генерал Коробов любил молочные продукты, особенно по утрам.
Налив себе в кружку кефира, Коробов откинулся на спинку кресла и посмотрел на море. Оно было спокойно, и Коробов мимолетно пожалел о том, что до времени, когда можно будет искупаться, осталось еще как минимум месяца полтора. Вода в Охотском море прогревалась очень медленно.
Коробов отхлебнул кефира из кружки, заел ложкой творога и посмотрел на часы. Те показывали без пяти минут десять.
Из-за дома раздался негромкий шум шагов, слишком частых для человека.
– А, Север, и ты проснулся, – вполголоса сказал Коробов, обращаясь к появившейся из-за дома седой чепрачной овчарке. – Ну, иди сюда…
Собака подошла к хозяину и положила седоватую лобастую голову ему на колени. Коробов погладил пса.
– Хорошая собака, хорошая. Умница.
Он еще некоторое время гладил собаку, а потом снова посмотрел на часы. Они показывали ровно десять. Коробов поерзал в кресле, распрямил спину и глянул на ведущую к дачам дорогу. Она была пуста.
Коробов снова откинулся в кресле и прикрыл глаза. Он нервничал, а богатый жизненный опыт говорил ему, что если чего-то ждешь, то смотреть на часы нужно пореже. А лучше всего вообще отвлечься и подумать о чем-нибудь постороннем. Собаку погладить, например. Он еще раз провел ладонью по голове верного пса.
В этот момент Коробову показалось, что он слышит приближающийся шум мотора. Он не стал сразу открывать глаза, сначала прислушался повнимательнее – точно ли, не ошибся? Точно. Открыв глаза, генерал увидел подъезжавшую к дачному поселку машину.
«Кажется, он, – подумал генерал. – Точно: он, "Субару" его любимая».
Он негромко сказал собаке:
– Север, место.
Пес послушно ушел за дом, где у него была будка, а Коробов потянулся и встряхнул головой, готовясь к важной встрече.
Машина въехала в поселок, быстро проскочила длинную улицу, остановилась у ворот его дачи и засигналила. Коробов встал, пошел к воротам, отпер замок и распахнул створки.
– Заезжай, – крикнул он высунувшемуся из окошка Ворону, приветственно махнувшему рукой.
Машина въехала в ворота и остановилась. Передняя дверца распахнулась, и из машины вышел Ворон. Хозяин дачи явно ждал именно его, он был ничуть не удивлен утреннему гостю.
– Здравствуй, Ворон. Садись. Кефир будешь?
– И ты здравствуй, – ответил Ворон.
Он говорил совершенно спокойно, без подобострастия и в то же время очень уважительно. Как с равным.
– А что так бедно: кроме кефира, у тебя нет, что ли, ничего?
– А что еще пить по утрам? – усмехнулся Коробов.
Он с большим трудом сдерживал напряжение. Ворон должен был привезти важные известия. С другой стороны, гость явно спокоен – значит, все в порядке и незачем понапрасну вибрировать и показывать свою обеспокоенность.
– Сок да кефир. Если хочешь, могу соку принести.
– Не надо. Пива бы выпил, но одному западло.
Оба немного помолчали, словно не решаясь перейти к сути. На самом же деле оба держали форс, словно ничего их не волновало.
Первым не выдержал Коробов:
– Как дела-то у тебя? Есть новости?