Честный враг – наполовину друг
Шрифт:
Не знаю, услышали ли звуки ударов омоновцы за дверью. Но дверь была обита утеплителем и сохраняла звукоизоляционные свойства специально, наверное, для такого случая. Я шагнул к двери и закрыл замок изнутри. Осталось малое – выйти самому. Внимательно осмотрев оконную раму и красивую кованую решетку, к этой раме практически крепящуюся, я кивнул сам себе, отошел на шаг, готовясь ударить, но передумал, вернулся у распластанным своим жертвам, забрал у мента свои деньги, его деньги, которые могли мне понадобиться, все документы и пистолет, затем, повторив ту же операцию со старшим следователем, в дополнение прихватив проект предложенного мне для просмотра договора, я вернулся к окну. Потом, вспомнив, вернулся к менту и поднял забрало, чтобы посмотреть, что это за тип и отчего голос его мне показался знакомым. И узнал его сразу. В поезде из Москвы он ехал в соседнем купе, и большую часть
Разбег я начал с трех шагов. Потом прыгнул и одним ударом ноги вышиб наружу всю раму вместе со стеклопакетами и решеткой. И при этом умудрился приземлиться второй ногой на сам подоконник. Я сразу оценил обстановку внизу. Опасность при приземлении представляли собой только решетки, закрывающие ямы подвальных окон. Но я не собирался прыгать так близко. Дальше был газон, за ним стоянка машин. Там четыре гражданские машины, один водитель рядом со своей машиной, и еще один милицейский «уазик», на котором меня привезли. А там водитель с автоматом. Это я хорошо помнил.
За окном была свобода, но до нее еще было необходимо добраться.
Время терять нельзя, сомневаться и опасаться поздно. Я прыгнул, удачно приземлился, сгруппировался и перекатился, чтобы смягчить эффект приземления, и по инерции вылетел на автостоянку. Стоявший у своей машины человек держал в руках ключи и смотрел на меня глазами-тарелками. Когда я показал ему пистолет, он побежал сломя голову. Я бросился к милицейской машине, распахнул дверцу, наставил на мента пистолет, а его, ухватив за плечо, вышвырнул из кабины. Мент попытался ухватиться за мой рукав, и мне пришлось его ударить. Стрелять я не стал. Он не обижал меня, и я его обижать не хотел. Проверил – автомат на правом пассажирском сиденье. Ключи от машины в замке зажигания. Можно гнать.
И я погнал...
Какими бы странными мои действия не показались, в том числе и моим преследователям, а поехал я не прочь и быстрее из города, как того требовала примитивная логика, на которую, как я считал, менты только и способны, а к себе домой. Зная, что угнанную милицейскую машину будут искать в первую очередь, а эти машины все же заметны среди других, и перекроют все въезды и выезды из города, я загнал «уазик» за забор на недалекой от моего дома стройки, привел в порядок свой костюм, хотя гулять в костюме по улицам в такую прохладную погоду, по меньшей мере, странно, спрятал за поясом за спиной пистолеты и быстрой походкой двинулся к дому.
Хорошо, что у подъезда моего дома в этот момент никого не оказалось. Слух о моих злоключениях наверняка уже распространился среди жильцов. И каждый встречный пожелал бы задать вопрос о том, что произошло. А у меня имидж вежливого и культурного человека, преподавателя, и имидж следует поддерживать. Да и смена имиджа сразу вызвала бы подозрение. Но объяснять никому и ничего не пришлось. Должно быть, люди обсуждали событие на собственных кухнях. И это правильно.
Спать ложиться я тоже не пожелал, но чашку кофе все же выпил. Захватил свой мобильник, до которого по какой-то неведомой мне причине руки ментовских бандитов не дошли, захватил ноутбук, надел пальто нацепил, шляпу и отправился пешком в свой гараж. Благо до него идти всего пять минут. На своей машине я всегда себя чувствую увереннее. Пусть попробуют догнать и поймать, если обнаружат. Нужен мощный спорткар, чтобы угнаться за моим «БМВ».
За руль своей машины я сел по простой логике. Менты не смогут предположить от меня такой витиеватой наглости. Я в розыске. Я одного из ихнего племени сегодня убил карандашом, второму всю харю своротил, и после этого разве я смогу сесть за руль собственной машины? Нет, я, как они считают, должен прятаться под чьей-то кроватью. Не смогут просто иначе подумать. Мы с ними существа разной крови...
Компьютер закончил расшифровку и сообщил мне об этом звуковым сигналом. Вспоминая о том, каким образом я оказался в нынешней ситуации, я сидел в кресле с закрытыми глазами. Я переживал все произошедшее заново – ничуть не слабее, чем тогда. И от этого накатилась усталость. Даже тогда я не чувствовал такой усталости, я был истерично весел и радостен тем, что сумел выйти из трудного положения. И жаждал действия. Я жаждал все узнать, найти и наказать виновного, того, кто все это задумал.
И вот компьютер сообщил мне, что, возможно, пришел ответ на один из моих вопросов. Мне несколько лет не удавалось вплотную заняться поисками. Я из дома в леса увел людей, и я был за них ответственен. Я не мог их оставить и решать свои дела. И совесть не позволяла заставить их решать эти дела. Я был хорошим эмиром и решил много задач. Кроме главной, своей...
Итак, что принесла мне электронная почта?
2. КОМБАТ
Эх, Людоед, Людоед... За что же тебя так ненавидят менты? Наверное, за то, что ты сам их ненавидишь? Но вот меня взять. Ты меня инвалидом сделал и из армии уволил. И племянника моего изуродовал, оставив без ног. А я по какой-то непонятной мне причине тянусь к тебе, хочу тебя найти, но ненависти к тебе при этом не испытываю. Это я уже сам обдумал и проверил. Нет во мне ненависти. Может быть, я тебя и убью, чтобы ты больше не оставлял инвалидов. Но не из ненависти. Нет ее у меня, а вот у ментов есть. Кто же ты, Людоед? Ископаемое животное? Своего рода динозавр? Великан среди современных карликов своего племени? И что за ловушку тебе подстроили и держат это в таком большом секрете, что даже не подпускают к данным подполковника милиции, который несколько лет занимался твоим розыском?
Мне странно было ощущать, а еще более странно было анализировать свои чувства, свое отношение к Исрапилу Азнаурову. Чем больше я собирал на него данных, тем больше меня тянуло добраться до него.
На улице быстро стемнело, а я перечитывал то, что написал для Ангела, и понимал, что взялся не за свой труд. Тем не менее я решил все оставить как есть. Не слишком понятно написано, но именно так я понимаю. Я отправил письмо на электронный адрес, который мне сообщил Ангел.
Ответ, на удивление, пришел почти сразу. Естественно, Алексей Викторович не мог еще прочитать те пять страниц текста, что я насочинял за остаток дня и вечер. Но действовать он, видимо, начал сразу после моего звонка. Навел необходимые справки. Хорошо, если Интерпол работает не с той же скоростью, что наше МВД.
Письмо было подробным и насыщенным информацией. Ангел начал поиск не с данных на самого Людоеда, а с его жены. При этом объяснил причину такого подхода темой диссертации Азнаурова. Если человек пишет диссертацию на такую тему, следовательно, жена его очень уважает и ценит, и матриархатом в доме не пахнет. Муж для нее – авторитет непререкаемый, несмотря на то что она занимается большим бизнесом, и ее деньги составляют основу бюджета семьи. Такая жена всегда считает, что муж ее поступает правильно, даже если он становится врагом общества. И никогда его не предаст, не откажется от него, несмотря на свои убеждения: моральные, религиозные или политические. Она обязательно будет искать компромисс и не пойдет на разрыв. Исходя из этого, Ангел предположил, что Катрин Азнаурова обязательно поддерживает с мужем связь. Возможны телефонные разговоры, возможно общение с помощью электронной почты, возможно вообще довольно распространенное общение с помощью веб-камеры, но это зависит от того, в каких условиях может выходить на связь сам Исрапил Хамзатович.
Технические средства, к которым имел возможность прибегать в розыскных мероприятиях антитеррористический отдел Интерпола, видимо, были отличными. Интерпол вообще неплохо оснащен различного рода техникой. Это я знаю не понаслышке, поскольку однажды имел возможность держать в руках пистолет-пулемет, сделанный без единственной металлической детали. В основе лежали керамические материалы и пластик. Даже пули были керамическими, а патроны безгильзовыми [5] . Такое оружие свободно можно было проносить в самолет или на какое-то политическое мероприятие, где выставляется охрана, и ни один прибор не показал бы наличие оружия. Этот пистолет-пулемет, как говорили, сделан специально для агентов Интерпола.
5
Безгильзовые патроны – разработка таких патронов началась в восьмидесятые годы прошлого века активно сразу в нескольких странах с целью экономии цветных металлов и облегчения оружия. Вместо гильзы использовался лак, скрепляющий пороховой заряд. Но производство таких патронов оказалось более дорогим, чем обычных, и многие военные лаборатории зашли в тупик. Тем не менее исследования продолжаются. Готовые образцы патронов используются в спецоружии.