Честный враг – наполовину друг
Шрифт:
– За руль не сажусь. Хожу пешком, разрабатываю ногу, надеюсь в строй вернуться. Да и дела тут, понимаешь, закрутили. За Андреем присмотреть надо. И мать его в больнице. Второй инфаркт за два месяца. Никак не получается заехать.
До городка, где стоит бригада спецназа ГРУ, от города двадцать два километра. По федеральной трассе восемнадцать километров до поворота – дорога на загляденье. Потом четыре километра по выбоинам. Раньше утром из дома ездил, вечером домой. Сейчас, в самом деле, собраться не могу.
– Выбери время. Возьми пару бутылочек. На обратную дорогу тебе
– Как время появится, тогда. Сам хочу в батальон заглянуть. Душа побаливает.
– Понимаю. Сейчас как, по делу или поболтать? У меня люди сидят.
– По делу. Ты Ангелова помнишь? Тезка мой, Леша Ангелов... Он капитаном на инвалидность ушел. Мы с тобой тогда в старлеях ходили.
– Помню. Я же тебе говорил, что видел его как-то в Москве. Тогда он в Интерполе служил. Сейчас, может, и на пенсии уже.
– Жалко, если на пенсии. Но мне телефон его нужен.
– Не спрашиваю зачем. Сейчас, в записной книжке посмотрю.
Начальник штаба у нас человек старомодный, компьютеры не любит, и все записи телефонных номеров не в компьютере или в трубке держит, а в потрепанной записной книжке.
– Нашел. Запоминай.
Виктор Палыч продиктовал. Номер был тот же, что и раньше.
– Спасибо. До встречи.
– Не за что. Приезжай. Поговорим.
Я не сразу стал звонить Ангелову. Заварил себе чай покрепче, медленно пил, соображая, что и как говорить. Я помнил, как Виктор Палыч рассказывал со слов самого Ангелова про работу в Интерполе. И желал прибегнуть к их помощи, если это возможно. В принципе если Людоед находится в международном розыске, то его поиск – это задача и для Интерпола тоже. Но Интерпол официально передает данные в наше МВД. Оттуда их перешлют исполнителям. Меня поставят в известность в последнюю очередь. Да и координация действий между МВД и Интерполом поставлена из рук вон плохо. Между собой они контактируют с малой эффективностью. И частная инициатива может пройти легче. И данные, если Ангел, как мы все звали Алексея, поможет, могут быть мной лично использованы с большей пользой, нежели милиционерами. Особенно, почему-то мне казалось, чеченскими милиционерами, которые в большинстве своем являются бывшими бандитами, только вовремя подняли руки. Я таким не верю...
Я пил чай и продумывал разговор.
– Леша! – позвала Люба. – Иди-ка посмотри. Про твоего Людоеда говорят.
Я поспешил.
Супруга смотрела телевизор. Передавали обзор криминальной хроники. Любит у нас телевидение людей криминалом пугать. И рассказывали про убийство инспекторов в будке поста ДПС. И предположили, что это дело рук находящегося в розыске полевого командира Исрапила Азнаурова по кличке Людоед. А в заключение показали портрет из милицейской ориентировки. Вернее, не портрет, а фоторобот, подрисованный вручную художником. Вообще-то мне показался похожим...
– Это уже давно произошло, – сказал я. – Пора бы дело закрывать.
– Значит, только-только материалы на телевидение передали. – Люба телевидение любила и всегда оправдывала его, когда я этот «ящик» ругал. – Они обычно оперативно работают. Хорошая программа.
– Отвратительная, – сказал я. – Людоед – честный бандит. Гораздо честнее большинства тех, кто у них всеми делами заправляет.
– У кого – у них? В Чечне или на телевидении?
– И тех, и других... – ответил я раздраженно. – Не мешай мне. Я хочу к серьезному разговору подготовиться.
– С кем говорить будешь?
– С Интерполом.
– Относительно Людоеда?
– Относительно устройства туда на работу.
Я ушел допивать чай, прихватив по дороге мобильник, чтобы поговорить из кухни.
Но мои раздумья за чаем ни к чему не привели. Трудно в разговоре выложить все сразу. Лучше сначала позвоню, поговорю, а потом, если договоримся, отправлю данные электронной почтой. Наверняка у него есть свой адрес.
– Слушаю.
Голос я узнал сразу, хотя лет прошло невесть сколько.
– Ангел, это ты? – спросил на всякий случай.
– Да, это не господь Бог и даже не его приемная. Это кабинет Ангела. Кому я понадобился? Пардон, не узнаю голос.
– И не узнаешь. Столько лет прошло. Тезка твой, Студенков. Помнишь такого?
– О-о! Леха...
– Он самый.
– Вот, никак не ожидал услышать. Лет действительно немало прошло. Какими судьбами? – Ты в Москве?
– Нет. Я дома.
– В отставку вышел?
– На инвалидность отправили. Пока на год. Дальше видно будет. Но скорее всего, насовсем.
– Понятно. А до меня по какому поводу достучался? Помощь какая-то нужна?
– Нужна. Ты не на пенсии?
– Пока еще служу. Но подумываю. Годы свое берут. Я тебя, кажется, лет на пять старше...
– На четыре.
– Сейчас это уже кажется большим запасом. Говори, чем могу...
– По телефону сказать трудно. Это по поводу человека, который меня ранил и на инвалидность отправил. Он сейчас по розыску Интерпола проходит...
– Да, это не телефонный разговор. Что предлагаешь?
– Электронный адрес...
– Записывай...
Ангелов продиктовал. Я записал.
– Я пришлю тебе письмо.
– По какой категории объявлен розыск?
– Понятия не имею. Знаю, что в международном розыске по линии Интерпола.
– Категория А – активный розыск. Бросаются большие силы, затрачиваются крупные средства. Это обычно бывает в тех случаях, когда человек может много чего натворить, и чрезвычайно опасен. Если за прошлые заслуги, категория ниже. Всего четыре категории. Можешь просто имя сказать, я посмотрю по картотеке...
– Исрапил Хамзатович Азнауров по кличке Исрапил Людоед.
– Минутку. Я записываю... Готово. Ты со своей трубки звонишь?
– Да.
– Я посмотрю материалы на него. А ты пока пришли все данные, что наскребешь. Извини за вопрос. Это что с твоей стороны – адат?
– Не совсем. Он в бою ранил и меня, и моего племянника. Парню ноги ампутировали. Но я не отомстить желаю. Даже не могу сформулировать правильно, что за чувства испытываю. Я желаю, наверное, сам его поймать. Ведь это я его упустил. А сейчас поймать хочу. Я себя так спокойнее буду чувствовать. И за племянника поквитаюсь.