Четверная интервенция
Шрифт:
Этим человеком был алкаш-белочник с этажа, находившегося почти под крышей. И сейчас он находился не в самом адекватном состоянии духа. Этому пропитанному алкоголем существу почудилось, что со стороны крыши кто разговаривает, смеясь над тем, что оно уже давно стало импотентом. А это была для существа больная, очень больная тема... Недолго думая, опустившийся человек схватил большой и острый нож, и отправился разбираться с обидчиками.
Большой и добрый ротвейлер, пузатый и весь лоснящийся, несмотря на голодное время, повинуясь желанию Наблюдателя, стал проситься на улицу, погулять. Его, точно такой же, добрый и большой хозяин тут же снял с крючка ошейник, но почему-то напрочь забыл о наморднике. На площадке столкнулись два существа, находящиеся под чужим влиянием. Ротвейлер впился зубами в ногу алкоголика, и замотал головой. Ему страшно хотелось впиться в горло, но это была настолько добрая собака, а алкаш настолько хорошо к ней относился,
Глава 7.
Харитон сильно радовался, что до сих пор жив, но и удивлялся он этому факту ничуть не меньше. Каждый раз, когда он получал от Магистра очередной невероятно быстрый, точный и неожиданный финт, он чудом отражал удар по наитию. Наитие не было сильной стороной капитана, он предпочитал долгие и упорные тренировки, но теперь только оно и помогало выжить Предательской Харе. Именно так однажды назвали его боевые товарищи перед смертью от превосходящих сил десанта на старом мегалинкоре Бретань. Харитон отчетливо помнил все свое богатое прошлое и мог назвать не менее нескольких сотен случаев, когда он отступал перед более сильным врагом. Но нет, этого ни за что не произойдет сегодня. Славься, Пресвятая!
Бенедикт де ла Норча, монах, администратор, феодал, воин, советник и военачальник в одном лице, а кое-для кого еще и дорогой друг, поморщился - Кристалл, на десяток секунд заслоненный огромным летающим островом аборигенов, выглянул из-за кромки снова, залив все светом. От непрестанного чтения и молитв в уединенной и темной келье глаза Бенедикта очень плохо реагировали на внезапное увеличения яркости. Его окровавленный противник-еретик, весь изрезанный клинком Магистра, но избегнувший пока что серьезной раны, воспользовался заминкой и нанес новый тщетный шквал ударов. Медленных, вялых и слабых по меркам главы Ордена Алькантара. Но это все же был самый серьезный боец, с которым когда-либо сталкивался Магистр в смертельном бою. Неохристианин не понимал, на что рассчитывает еретик. Он ясно видел внутреннюю трусость врага и его сильный страх смерти. Что помогает ему преодолевать свою внутреннюю сущность, и держаться, держаться, держаться..? Что направляет его иззубрившийся клинок? Уж не любовь ли к лже-Марии? Обдумав эту мысль, Бенедикт удвоил напор на мерзавца. Могущественный Трезубец порвет еретическую Сеть и втопчет ее останки в грязь, это неизбежно. И Бенедикт внесет в это славное дело свой вклад. Прямо сейчас! Община Алматаш рано радуется факту, что ее Труп принимает самостоятельные решения и разговаривает. Смерть Трупа, извлеченного из автомобиля Бенедиктом, словно сардина из консервной банки, ляжет на эту могущественную Общину и всю Сеть несмываемым позором. Так велит Тримурти!
Артему нравилась магия, хотя он и занимался ей лишь для прикрытия, подтверждения своей легенды. Но нынче, лишенный, как и все остальные маги, Сосредоточия, он был беспомощен. Разве что... Артем отбросил мысль как безумную. Он наверняка уже ничего не помнит о фехтовании. Слишком долго не тренировался, плюс, ему так не охота нарушать личину желтого мага-коммерсанта... Пресвятая, это, конечно, невероятно круто и все такое, но разве стоит раскрывать карты ради ее болтливой Обители? Желтый дернул ручку двери автомобиля и направился вслед своему удирающему шоферу. Но не выдержал и обернулся. Очень уж было интересно, держится ли еще старый святой рыцарь, оцененный Артемом навскидку как боец, достойный уважения.
Тот держался, умудряясь при этом часто взрываться серией ответных ударов. Неплохих, весьма неплохих ударов. Желтый продолжил свой путь, но оглянулся снова. Странный русский, как и его предки когда-то, все не хотел окончательно покоряться неизбежному. Симпатия к нему усилилась, и Артем печально покачал головой. Слишком хорош был Харитон, чтобы черный Магистр смог его победить, не убив при этом. Наступали последние секунды рыцаря и замершей от страха на комфортабельном сидении девчонки, которая... которая... желтый не поверил своим глазам. Обитель вышла из машины и направилась к изнемогающему под градом ударов черного противника странному русскому. Очередной удар Магистра должен был снести ее голову, но девчонка увернулась, а Харитон провернул отчаянный удар, пробивший и оборону, и черный доспех. Удар, впрочем, был остановлен в микроне от кожи черного рыцаря одним из артефактов. Поняв, что шансов у него нет вообще, в принципе, Харитон начал пятиться, и черный клинок нацелился впиться ему в спину, перерубая позвонки. Мириам тревожно вскрикнула и отбила клинок ладонью по плоской части. После чего девушка увернулась от трех молниеносных ударов мечом и крепко обхватила Магистра руками.
Нет, это была не атака. Обняв воина, Мириам громко, но успокаивающим тоном, произнесла:
– Довольно! Перестаньте драться! Ну пожалуйста! Я же вижу, что вы хороший человек! Посмотрите, что вы натворили, ну же, оглянитесь! Опомнитесь!
Сильный удар черной перчатки заставил девушку полететь вверх тормашками и потерять на минуту сознание, впечатавшись спиной в фонарный столб. Магистр с разочарованием посмотрел на улепетывающего сквозь образовавшуюся пробку из машин Харю и подошел к своей основной цели. Черный прямой меч стремительно опускался на Мириам. Опускался он до тех пор, пока не столкнулся с препятствием, и его не отбросил изогнутый золотистый ятаган.
Семьдесят шестой болезненно реагировал на изредка попадавшиеся ему на глаза платиновые украшения. Они напоминали ему о миссии. Миссии, в которой он ровным счетом ничерта не соображал. Совершенная техника и титаническое здоровье поддерживали его долгую жизнь внутри капсулы, но своих целей и задач Наблюдатель совершенно не помнил. Единственное, что осталось в памяти - приближенная к бесконечности череда совершенных симуляций человеческого общества. Он помнил, как тяжелым трудом добывал платину вручную в эпоху неолита, торговал украденными специями в античность, проникал на охраняемые склады с ценными металлами в эпоху звездных империй... и как создавал из полученной платины символ - сердце в круге. Требовалась точность микрон к микрону. После изготовления симуляция прерывалась. Этот мир, в который он только что попал, настолько нравился Наблюдателю, что платины он боялся сильнее, чем вампир боится святой воды.
Еще семьдесят шестой боялся, что Последствие приведет человечество за грань. Бог собирался здесь жить, а существовать в бесконечном каменном веке, куда стремительно катилась Земля, ему не очень-то хотелось. Кроме того, запутавшийся божок опасался, что это, опять таки, прервет симуляцию, и он снова окажется в капсуле посреди бесконечного Ничто. В итоге семьдесят шестой решил заняться прямо противоположным своему обычному занятию делом - прогрессорством. Но сначала... сначала нужно понять, кто его враг. Он ощущал топорные, неуклюжие воздействия на людей по всему миру со стороны некой силы. Но когда он впервые вмешался в процесс уничтожения человека с особым набором генов - Ключа, бог ощутил, как меняется Последствие. Каждое спасение от смерти человека приводило к тому, что Наблюдатель по аналогии с прочими пафосными названиями от мертвой цыганки нарек Дыханием. Дыхание неуловимо меняло картину воздействия деструктивной силы на людей на все более и более продвинутую. Сейчас, после очередного Дыхания, Наблюдатель не мог даже засечь, где будет проходить новое - настолько хитрым и умным стал враг.
Это и спасло в очередной раз девочку и азиата - Наблюдатель решил взглянуть, как у них дела, поскольку своих собственных дел у него не осталось. И выяснилось, что Последствие снова принялось за уничтожение Светки. Вблизи семьдесят шестой, пусть и с трудом, но смог заметить, что, повинуясь чужому внушению, целых пять патрульных машин одновременно решили отправиться к вокзалу.
Наблюдатель задумался и перенес откуда-то издали к себе стакан холодного апельсинового сока. Поблизости крупная группа неоязычников пыталась спорить с полицией, мешавшей по причине убийства мэра праздновать по заранее согласованной с администрацией схеме Яблочный спас. Ну как тут не воспользоваться случаем? Пожилой мужчина с пакетом яблок вдруг ощутил сильную ярость и начал махать клюкой перед носом хранителей правопорядка. Один из которых по непонятной для себя причине выхватил пистолет и выстрелил деду в голову. Наступила мертвая тишина, вскоре, впрочем, разразившаяся бурей. К стихийным беспорядкам присоединялись все новые и новые граждане, не имеющие к язычеству никакого отношения, но которые были не прочь покидаться камнями в полицию, убившую мирного законопослушного гражданина.
Наблюдатель смотрел на толпы людей, атаковавших ненавистных, хорошо питавшихся в голодное время, ментов, по всему городу. В том числе кирпичами забросали и патрульные машины, угрожающие парочке подопечных Наблюдателя. Божок прошел мимо девочки с пробитым случайной пулей легким. Она задыхалась и молча смотрела на суетящуюся рядом и плачущую мать. Наблюдателю было немного стыдно - девочка была очень похожа на Светку. Еще более стыдно бы ему стало, если бы он увидел валяющийся рядом букет белых роз. Увидь он их, в лепешку бы расшибся, чтобы помочь умирающему ребенку. Но на окровавленную плитку он так и не посмотрел...