Четверная интервенция
Шрифт:
Артем со страху использовал стиль "Жатва пальцев", направленный на повреждение рук врага, но вскоре перешел на гораздо более щадящую "Ласку кровопускателя". Впервые желтый столкнулся с обладателем меча не хуже своего собственного оружия. К тому же, Магистр высвободил некоторые внутренние и внешние резервы, став намного сильнее и быстрее. Но помогало это мало.
– Я - Бенедикт. Как твое имя, мразь? Я загоню свой клинок глубоко тебе в сердце, но запомню его. И буду помнить еще долго.
– Ну, долго тебе
– Намекаешь, что можешь победить меня?
– сказал Магистр и утроил напор. Желтый маг сдержал его и перешел в контратаку. На этот раз это стало походить на схватку злобного хорька и домашнего кролика, где кроликом являлся отнюдь не Артем. Магистра отбрасывало от заблокированных ударов еретика, а его меч корежило, и могучая артефактная железяка с трудом успевала принимать прежнюю форму. Когда Магистр наконец пал, весь изрубленный, он спокойным голосом произнес:
– Все-таки назови свое имя, еретик.
– Меня зовут Артем.
– Чушь. Я не знаю бойцов твоего уровня с таким именем.
– А я не боец.
– Не неси ерунды. Кто же ты тогда?
– Артем. Желтый маг. А сейчас я тебя прикончу.
Глаза Магистра расширились.
– Я вспомнил. Однажды, в старом мире, в коммуне Трент я читал книгу про вечного беглеца, который любит называться Артемом. Но на самом деле у него другое имя.
Магистр, лежащий в луже крови, загреб кровавую грязь латной перчаткой и уставился на нее, как на сокровище. Артем изготовился к смертельному удару.
– Покойся с миром, цепной пес Трезубца. Для того, кто не является воином по призванию, ты сражался храбро.
– Я могу быть спокоен. Это совсем не позорно - быть повергнутым твоим ятаганом, Темучин.
Наблюдатель остановил сердца всем в поезде, кроме подопечной парочки и машиниста. Люди попадали на пол. Девочка показала ему большой палец.
– Я правильно поняла, Вотти? Это ведь ты их усыпил?
– Ну, они же не рыбы.
– Прости, но я не догоняю, о чем ты, Вотти.
– Рыбу усыпляют. Собак усыпляют. А людей... людей убивают.
Эйвон и Светка панически оглянулись. Вокруг лежал настоящий ковер из тел. Светка схватилась за голову и села. А Эйвон деловито спросил:
– Переиграть никак?
– Ну почему же никак... Можно. Только вот зачем?
– Тогда воскреси.
– Воскресить не могу.
– Но ты же сказал...
– Могу снова запустить сердца. Они еще живые, и будут считаться таковыми еще...
– Запускай.
– С чего бы мне тебя слушаться?
Наблюдатель вздрогнул - вставшая с сидения Светка со всех сил наступила ему на ногу.
– Вотти, немедленно оживи этих мерзких людишек.
– прошипела девочка.
– Ты офигела, девочка. Они опасны для тебя. Каждый потенциально является орудием Последствия, и...
– Потому, что иначе я с тобой знаться не хочу.
Божок призадумался, затем вздохнул и театрально щелкнул пальцами. Люди зашевелились и загомонили, не понимая, что происходит. Оставив Светку и Эйвона наедине с этим бедламом, семьдесят шестой переместился в кабину машиниста, сильно надеясь, что сможет почувствовать, если Последствие начнет влиять на кого-то в поезде.
Не скрываясь, Последствие начало влиять на события в Польше. Веганка, тщательно следящая за своей диетой, чтобы качественно заместить животные протеины растительными, получила уже оплаченный кем-то заказ - горячую и ароматную пиццу с пепперони. Девушке было так лень идти за едой для своей немецкой овчарки, что она приняла пиццу без сопротивления и открыла коробку, чтобы побаловать любимого питомца. Но запах... этот аппетитный аромат поколебал веганский настрой. Девушка принялась брезгливо выковыривать кусочки колбасы, собирая их в кучку на кухонном столе для собаки, когда на пол позади с шелестом упал перемещенный Наблюдателем конверт.
Выяснилось, что он заполнен белыми листами бумаги, на каждом из которых было отпечатано одно слово: "ОТРАВЛЕНО". Ключ не рискнула есть пиццу (которая и впрямь была отравлена) после такого, и выбросила ее в ведро для мусора. Аналогично было спасено одновременно с этим еще 38 Ключей. А сороковый погиб, хотя Наблюдатель и прилагал все усилия по спасению. Последствие игралось с Наблюдателем, индонезийский электрик погиб не от удара током, от этого его спас семьдесят шестой, а от того, что на него упала подпиленная еще вчера линия электропередач. На этом Наблюдатель окончательно понял, что одному ему не справиться.
– Вот что ты скажешь мне, мужик?
– сказал Наблюдатель подчиненному его воле машинисту, вернувшись в кабину поезда.
– По поводу чего, босс?
– По поводу всего.
– А...
– махнул рукой седеющий сорокалетний мужик - могу сказать, что все хуйня. Причем, полная. Вот у меня трое детей...
– И я с тобой согласен.
– перебил его божок - У тебя очень мудрые мысли. Пойду-ка я пассажиров усыплять. В смысле, усыплять-усыплять, а не усыплять-убивать. Ну ты понял.
– Не понял, босс.
– А тебе понимать по рангу как раз и не положено.
– заявил Наблюдатель и исчез.
Появился он за спиной Светки, возвращающейся из туалета, чем ее сильно перепугал.
– Не подкрадывайся ко мне, Вотти.
– Я не подкрадываюсь.
– Ну вот и не подкрадывайся.
Двое помолчали, пока к ним не присоединился Эйвон, обеспокоенный долгим отсутствием подруги.
– Наблюдатель, расскажите о себе побольше.
– Так сразу и не расскажешь...
– Давай, Вотти, не кочевряжься.