Четверо сыновей доктора Марча
Шрифт:
Пять минут отдыха. Нос у меня весь красный — какой ужас! Времени в обрез — успею лишь принять душ и переодеться.
Только что приняла душ.
Еще одна записка… Всегда одно и то же! Я думаю, он боится прихода лейтенанта. Надену красное платье — оно красивое, и к тому же другого у меня нет.
Может, он нарочно уводит мои мысли в сторону Клариссы, чтобы легче было расправиться со мной?
Интересно, магнитофон будет выпирать из кармана? Нет, все в порядке, я самый элегантный
Нужно бежать на кухню, а то эта несчастная индейка (настоящая!) подгорит. Ах! поставить побольше свечей на стол!..
Счастливого Рождества! Я в туалете, шепчу в микрофон. Вечеринка удалась: сначала Милиус и Блинт сидели молча и, казалось, готовы были разрыдаться, но потом благополучно напились. Доктор, всегда очень тактичный, много шутил и рассказывал сальные истории. Мальчишки выглядели шикарно, прямо как женихи. Старуха казалась обеспокоенной, у нее подергивались веки. Правда, если учесть, сколько таблеток она принимает… Парочка с ребенком очень мила. Они уложили малыша в комнате Старухи, а сами болтали и пили вместе с нами. Я выпила лишнего, и мне захотелось в туалет.
В какой-то момент мне показалось, что за мной наблюдают. Я повернула голову, но никого не увидела… У меня началась икота. Если бы не она и не распухший нос, меня можно было бы назвать вполне сексуальной!
О, я и забыла рассказать о сюрпризе мальчишек.
Это заводная игрушка: рождественские ясли с младенцем Иисусом, а вокруг них все остальные — волхвы, бык и так далее. Если ее завести, все начинают двигаться и играет музыка. Мальчишки сами смастерили ее — должно быть, потратили уйму времени. Это ее они относили ночью вниз, когда я подумала, что они вызывают дьявола! Звонят в дверь — это лейтенант! Скорее, черт подери, скорее вниз!
Веселого Рождества! Веселого всем Рождества! Я выпил шампанского, и у меня кружится голова. Самое время нацарапать это коротенькое сообщение. Все идет хорошо. Пришел коп, и Дженни красуется вовсю. У Клариссы постоянно открыт ее здоровенный рот. Соседи пришли с ребенком, он спит наверху… Папа с мамой очень довольны нашим подарком — это была хорошая идея, правда? Неудобно писать, прижимая дневник к стене. Возвращаюсь к остальным. Главное — сделать это незаметно.
В конце концов, не такая уж плохая вечеринка. Лейтенант, Боб, Сисси, доктор и Старуха играют в карты, а Милиус и Блинт продолжают напиваться. Кларисса и мальчишки развлекаются с игровой приставкой, а я пошла якобы поправить прическу (на самом деле здесь и расчески-то нет!), поднесла микрофон ко рту и говорю в него. На самом деле все уже изрядно пьяны, даже мальчишки беспрестанно хихикают и болтают глупости, иногда отлучаются, потом снова приходят. Поскольку они сегодня причесаны и одеты одинаково, Кларисса постоянно их путает, и это всех веселит. Они хорошо спели, что верно, то верно. Очень красиво. Жаль только, что я все время икала…
Даже не верится, что это тот же дом — обычный дом с обычными людьми, у которых обычные шутки! Нет больше этого ужасного ощущения, что находишься в логове людоедов!
Помнишь, папа,
«Долог путь до Типперери…»
Меня тошнит.
Дженни смертельно пьяна: я видел, как она шла пошатываясь. Мы играем в загадки, и она думает, что я пишу отгадку. Но нет, Дженни, это тебе я пишу, как всегда… Мне слишком жарко, меня подташнивает. Мы хорошо спели, это было здорово, а теперь Кларисса прижимается ко мне и улыбается — она тоже пьяна… Воспользуйтесь этим и развлекитесь хорошенько, я приготовил вам сюрприз… Со мной заговаривают, нужно отвечать. Только бы не ошибиться при ответе.
Теперь сюда, простите, простите, милорд, где крышка этого гальюна? Слушай хорошенько, магнитофончик, слушай внимательно. Говорит Дженни. Все идет хорошо, юнга, лейтенант положил на меня глаз… С моей головой творится что-то ужасное, язык еле ворочается, мэм… Конец связи, я возвращаюсь в гостиную, они собираются перейти на ликеры. Не забудьте про меня, ребята, я иду!
Все начали расходиться, уже поздно, мы устали… Клариссу решили проводить. Как тебе повезло, Кларисса! Я слышу, как муж с женой ищут своего младенца. Все зашевелились. Сколько сейчас времени? Наверное, очень поздно. Гости шумят, слишком шумят, зачем столько шума из-за какого-то грязного младенца?..
Пора расходиться, все поднялись из-за стола, супружеская чета отправилась наверх за ребенком. Это ужасно, у меня темно в глазах, я ничего не вижу — и все из-за того, что я напилась… Обо мне все забыли… Но кто-то смотрит на меня, я чувствую его недобрый взгляд… Кларисса, Кларисса, подойди ко мне, не оставляй меня одну… Кажется, я в коридоре. Чувствуется запах шуб, я упала на них, нужно идти в другую сторону…
Что случилось, почему такой шум? Они топают, как стадо слонов, и кричат, да, кричат во весь голос. С ума, что ли, сошли?
Слишком поздно, уже нельзя шуметь. Эй, слышите? Замолчите! Они меня не слышат, я ничего не понимаю — так хорошо повеселились, и вот теперь… Мне нужно протрезветь и пойти туда посмотреть, я хочу посмотреть, я в темноте, меня могут схватить и сделать со мной что угодно… Нет, не трогайте меня, не трогайте меня, я все расскажу, у меня все записано, полиция, полиция!..
Говорят о ребенке… они и в самом деле говорят о ребенке? Ребенок болен, и я тоже… Ох, они сказали, что… Неправда, это не несчастный случай, здесь никогда не бывает несчастных случаев… Ребенок упал, у него проломлена голова — о боже! — проломлена голова, какой кошмар! Они все бегают и толкают меня. «Эй, что случилось?» — это доктор… Женщина плачет — да, конечно, ведь ее ребенок пострадал… А почему он не плачет? Если ему больно, он должен плакать… Я плачу во весь голос, но я не ребенок…