Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]
Шрифт:
— Короче говоря, вы поставили на пустой номер, — презрительно бросила Леонтина.
— Я рассказал ему кое-что из того, что знал. Я думал, что после того, как месье Деф узнает все, чего достиг месье Гюстав, он сможет здесь в Ранжис развернуть деятельность такого же рода. К несчастью…
— К несчастью? — вмешался живо заинтересовавшийся Локар.
— Да… — продолжал Виктор Корню, понижая голос, словно посторонние уши могли услышать его признание. — Месье Селестин, э… месье Деф — порочный человек. Женщины… У него их очень много. Главным образом это проститутки. Он от них без ума. Мари-Лу, например, вы ведь знаете ее?..
Но у него была еще и любовница. Любовница, которая крепко держала его в руках, которая им командовала. Ее зовут Вера. Вера Гляйзман. Она полуфранцуженка, полунемка. Я думаю, что ее мать зачала ее во время оккупации с каким-нибудь фрицем, у которого, надо отдать ему должное, был неплохой вкус. Короче…
— Хватит, Виктор, — прервала его Леонтина. — Я могу представить себе остальное. Прекрасной Вере было мало этого старого борова Селестина. У нее, в свою очередь, был любовник. И им, вне всякого сомнения, был Макс де Руйе. Она немедленно подключила его к этому делу, а вместе с ним и этих бандитов из Гамбурга.
— Нет, мадам Леонтина, — робко пояснил Корню. — Вера действительно подключила его к этому делу, но именно у Макса были связи с Гамбургом. Он работал там несколько лет крупье в одном из игорных домов, познакомился там с нужными людьми. И понял, что в Ранжис можно организовать значительно более крупное дело, чем это представлял себе Селестин Деф.
— Что я и говорил, — пробормотал Гедеон Шабернак.
— Но все это не объясняет, что ты делал в прошлую пятницу на улице Теодор-де-Банвий, — продолжал настаивать Фернан Локар, не желавший расставаться со своей идеей.
— Я не хотел туда идти, — оправдывался несчастный бухгалтер. — Мы договорились с месье Дефом, что он передаст мне одно поручение. Речь шла о размерах торгового оборота. Еще кое-что относительно отчислений за эксплуатацию нефтепровода. Но я ни в коем случае не должен был показываться.
Единственное, что вам помогло, так это некоторое отсутствие координации. Месье Деф не знал, что Вера, которая работала на Макса де Руйе и консорциум, решила ввести в их организацию этого сутенера, которого вы называете Танжерцем-убийцей. А Вера, в свою очередь, не знала, что месье Деф увлекается Мари-Лу… и некоторыми другими девушками.
Леонтина расхохоталась.
— Прекрасно, — сказала она весело, — что этот любвеобильный Селестин уберег свою шкуру от взрыва той бомбы, для которой он, хотя бы и несколько косвенно, послужил приманкой.
— Именно так, мадам, — с готовностью подтвердил Виктор Корню. — Он не мог сам установить контакт с этим Максом. Но он испытывал страх… И затем все дело начало приобретать такие масштабы, которых он и не мог себе представить. Он не ожидал этих взрывов, этой войны бандитских группировок.
— Да, он оказался в этом деле новичком, — наставительно прокомментировал Гедеон Шабернак.
— Пожалуй, это так, — согласился главный бухгалтер. — Одним словом, он послал меня на встречу с месье Бонне… э!.. Максом де Руйе для того, чтобы я объяснил тому причины его беспокойства. Вот почему я должен был встретиться с ним в прошлую пятницу. Это было в первый раз…
— Ну ладно! — сказал Фернан Локар. — Это нас кое-чему научит. Я не мог себе даже представить ничего подобного. А вы, мадам Леонтина?
— Должна признаться, что меня это совершенно не удивило. По правде говоря, я ожидала обнаружить предательство в своем ближайшем окружении. Это действительно так. То, что этот несчастный оказался на службе у Селестина, совершенно не удивляет меня. Этот дурень, этот лицемер способен на все, кроме героического поступка.
Гюстав, который хорошо разбирался в людях, как я вам это уже говорила, держал меня в курсе всех предложений, которые он получал от Селестина. Но сам Он чурался его как чумы. «Он играет на всех столах, — говорил он мне. — У него одна нога в алтаре, а другая — в котле у дьявола».
— Хорошо, — заключил Игрок. — Во всяком случае, сейчас не следует терять времени.
— И весьма вероятно, что эта мадемуазель Гляйзман знает укрытие Леера, того члена команды, который не смог улететь.
— Совершенно справедливо, — кивнул Локар. — Нам следует спросить ее об этом.
Виктор Корню очень странно отреагировал.
— Но… — сказал он, — а как же павильон? Должен же кто-то быть там сегодня ночью.
— Пусть это вас не беспокоит, Корню, — ответила хозяйка. — Слава Богу, с меня уж хватит вашей работы. Месье Локар найдет место, где вы сможете отдохнуть до тех пор, пока мы не примем решения на ваш счет.
Она постучала в стекло лимузина.
— Поехали, Бенджамин, — сказала она. — Нам нужно успеть в Ранжис.
Гедеон Шабернак тотчас же вышел, чтобы вернуться в свою машину.
Глава тринадцатая
Изабелла первой оказалась в Ранжис, прежде чем кто-либо из семьи Пеллер успел добраться туда, чтобы взять на себя в эту ночь руководство фирмой. Именно она была послана в соседнюю фирму Селестина Дефа, чтобы передать ему, что ее бедная мама находится в затруднительном положении и нуждается я его помощи.
Он был одет для того, чтобы провести долгие ночные часы среди своих ящиков, коробок с овощами и ранними фруктами, среди своего персонала, которым он дирижировал, и своих многочисленных клиентов: толстый пуловер под твидовым пиджаком, теплые мягкие сапоги на ногах и смешная круглая шапочка, впрочем довольно грязная, в которой его видели уже многие годы.
Он тяжелыми шагами поднялся по лестнице, ведущей в контору, сопровождаемый Изабеллой, толкнул дверь… и окаменел. За столом, который занимал Корню после смерти Гюстава, за столом, который был перенесен покойным предпринимателем с улицы Берже, так как он считал его своим талисманом, сидела, меряя его холодным взглядом, Леонтина. В кабинете бухгалтера лицом к нему сидел еще и Фернан Локар, торжественный и мрачный, как судья. В самом удаленном от двери углу комнаты, скрестив ноги, покачивался на стуле Гедеон Шабернак, протирая свои очки.