Четвертая зеркальная война

Взмах факелом, и орда крыс и мышей, словно живая пищащая река, заполонила улицу, волной накатывая на тройку Редакторов Веры. В окулярах очков одержимого блеснул отсвет пламени, а Чумной Доктор неспешно повёл хищным клювом маски, словно выискивая больных.

Редакторы стояли неподвижно, замерев в позах, которые больше подошли бы для картины, нежели для реального боя. Ни капли страха или сомнения. Уверенность. Выдержка! А что им ещё оставалось? Гражданские за их спинами

всё ещё в панике метались в безуспешных поисках убежища, а некоторые альтернативно одарённые и вовсе пытались снимать происходящее.

Когда между крысами и стражами закона оставались считанные метры, глава Редакторов дал отмашку: два фаер-патрона, окутанные красными искрами, упали перед первыми рядами грызунов. Столб бензинового пламени взметнулся поперёк улицы за считанные мгновения, поглощая злобную мелочь. Визг, запах палёного и чёрные клубы дыма взвились в небо, закоптив стены стареньких пятиэтажек.

Феникс заложил вираж, и я увидел, как с другой стороны улицы Чумного Доктора отсекает новая полоса огня, за которой притаилось прикрытие в виде ещё парочки Редакторов.

Ловушка захлопнулась. Простая. Элегантная. А главное — эффективная. Стоило отдать должное новому начальнику Редакторов родного города: я бы не сумел за считанные минуты организовать подобную западню, а главное заманить в неё одержимого. Более того, подобрать такой участок улицы, где ущерб собственности города окажется минимальным.

Крысы бесновались в огненном мешке, вновь устремившись к подвалам. Но Чумного Доктора подобные условности не пугали. Одержимый шёл по течению живой реки, набойки на каблуках звонко выбивали ритм, а плащ из десятка грызунов слегка колыхался. В левой руке Доктор покручивал скальпель, словно вот-вот готов применить его на плоти жертв. И внезапно само пламя расступилось перед ним!

Стоило клюву Чумного Доктора показаться из пламени, как Редакторы дали залп из игольников. Их начальник старался сократить использование Веры до минимума — разумная экономия. Вот только усыпляющие иглы вновь не сумели пробиться сквозь сплошной защитный костюм. Это была уже не первая попытка усыпить одержимого, но всё такая же провальная, пускай тот заметно ослаб. Я считал параметры:

Агафонов Андрей Васильевич

34 года. Не женат. Детей нет.

Работа: журналист.

ИВ: 127ед. БВ: 2374 ед. МВ: 56345 ед.

Творческое развитие: Психик — работа с массами.

По правилам, после первого если первая попытка захвата провалилась, одержимого необходимо устранить. Быстро и бескомпромиссно. Но новый начальник Редакторов медлил, и я его понимал: одержимый — журналист, который хотел донести до людей правду о распространяющейся болезни, отравляющей Веры. Только его не поняли и высмеяли, в немалой степени благодаря пропаганде Критиков, которые всеми силами отвлекают внимание от данного вопроса. Убийство сенсации в зародыше закономерно привело журналиста к одержимости. Враг, которого мы создали собственными руками и теперь должны остановить.

Один из Редакторов —

юный паренёк, которого я не узнавал — совершил настолько быстрый рывок, что там точно не обошлось без Веры, и оказался у Чумного Доктора за спиной. Удары его были быстры и точны: один в сгиб колена, а когда доктор покачнулся, то целая комбинация в голову. Молодой метаморф пытался продемонстрировать себя.

Глава Редакторов что-то прокричал, но поздно: взмах руки со скальпелем Чумного доктора, и тело Редактора отлетает на несколько метров, врезается в стену здания на высоте второго этажа и кулем падает на балкон ниже под истеричный крик обитателей квартиры. А Феникс видит, как на груди алым наливается длинный разрез, в котором белеют кости.

Одержимый перешёл черту, не оставив главе Редакторов ничего иного, кроме как приказать атаковать фатальными средствами. Ближайшие к месту стычки дроны тут же переходят в боевой режим…

Нет! Так не пойдёт. Я коснулся татуировки Уробороса на запястье.

Ледяной цветок расцвёл в душе. Мгновение — мозг словно парализован. Ещё несколько долгих секунд — тело застыло, сведённое судорогой. Лишь сердце натужно гнало кровь, пытаясь заставить меня жить… а затем я шумно выдохнул. Всё прошло, осталось лишь лёгкое онемение в членах, словно они слегка запаздывали за мыслями.

Стоило клюву Чумного доктора показаться из пламени, как Редакторы дали залп из игольников. Вмешаться в рывок новичка я не успел, но меня подстраховал Хугин, который без лишних подсказок спикировал сверху и выдернул парнишку из-под удара скальпелем. А следом уже и я включился в общий канал связи Редакторов:

— Отступайте! Шурупов, используй пепел! Попробуй придушить гада! И ни в коем случае не вступать с ним в рукопашную! — приказы сыпались чётко и быстро.

— Кугтыматов? Ты какого хрена тут делаешь? — взревел начальник Редакторов.

Однако несмотря на негодование в голосе, Шурупов подчинился: клубы дыма и пепла, следуя мановению руки Редактора, стали окружать Чумного доктора, создавая вокруг него плотный кокон. И да, уважаемый читатели, временным заместителем Шефа, с которым я и вел переговоры, стал горячо мною любимый напарник моей девушки и извечный поборник правил Шурупов.

— Я пришёл проверить как ты справляешься обязанностями, а мне приходится тратить Веру, чтобы вас не угробили! Так что мог бы сказать и спасибо!

— Грёбанный Критик… — раздалось на грани слышимости. Но я знал, что Шурупов хотел, чтобы я услышал. Это заставило меня ностальгически улыбнуться. Он меня тоже бесил.

Пепельный купол прорвал поток пламени — это факел Чумного доктора выжигал барьер. Сильный одержимый, похоже, немало у него читателей! И как его усмирить, не угробив?

Чумной Доктор хотел продолжить шествие, но навстречу ему выступил Шурупов со шпагой в руках и тройкой пепельных лезвий в пальцах. Благородный металл встретился с деревом факела, а пепельные клинки с заострённым скальпелем.