Четвертое измерение - 2
Шрифт:
Поймать ее оказалось удивительно просто, проснувшаяся гадюка с интересом наблюдала за моим приближением, свернувшись кольцами. Накинув на нее материю, я рогатиной придавил ее за горло, когда она стала выползать из-под материи, и хладнокровно взяв ее рукой, спокойно сунул в мешок.
И только когда она примостилась на лошади, я облегченно вытер пот на лбу, никогда не любил змей.
Мой план был прост до не приличия. В моем мире это называется 'наезд', или проще говоря 'кидалово'.
Хоткинс любил своего непутевого сына, и был
А что мне было с ними церемониться? К американцам у меня были не самые тёплые чувства, так что жалеть я их не собирался. Жизнь здесь становиться проще, если смотришь на всех в этой стране как на врагов. Очень удобно, нет никакой жалости. Нет, тут есть конечно хорошие люди, но трогать их я не собирался, для этого есть другие. Правильно говорили Америка страна преступников и негодяев. Это только сейчас они начли разбавляться разными людьми с европейского континента и островов.
Так вот развод на деньги должен был начаться с моего посещения судьи, который жил недалеко от мэрии через две улицы.
Изменив внешность, и вместо двух повесив одну кобуру, я проник в дом судьи Герольда, который уже готовился отойти ко сну. Его лицо нужно было видеть, он минут десять не мог поверить, что я от Хоткинса пришел требовать с него освобождения Барроуза.
— Но я не могу, это просто не поймут, — растерянно ответил он, пытаясь рассмотреть меня, но лампа не давала такого освещения чтобы это было возможным, да и шейный платок хорошо помогал от узнавания. Голос я старался изменить, он был глубже, и слега шепелявил из-за двух долек морковок за щеками.
Но меня это не волновало, и я продолжал требовать, демонстративно теребя рукоятку старого 'ремингтона', пока не довёл его.
— Мало того что вы ворвались в мой дом, мою спальню, так еще так нагло требуете невозможного, — начал заводиться судья.
Короче я его реально достал. Повернувшись к выходу, я сказал:
— Мистер Хоткинс велел передать вам его пожелания здоровья, если мы не договоримся, — и спокойно кинул на пол развязанный мешок, из которого сразу же выползла рассерженная гадюка, которую я минут десять выводил из себя перед акцией.
Визг который поднял судья, слышала наверное половина жителей далеко немаленького города.
— Посмотрим, что будет дальше, — тихо пробормотал я себе под нос, наблюдая из-за угла одного из домов, как судью выводят на улицу под ручки. Судя по крупной дрожи, досталось ему немало. Перенапрягся бедняга, такой стресс. Появившийся шериф с помощниками разогнал зевак и быстро навёл порядок.
— Не думаю, что Хоткинс теперь получит помощь со стороны судьи, — задумчиво сказал я и, развернувшись, направился к коновязи, следующим был дом Хоткинса.
Несмотря на то, что я изучил подходы к усадьбе, попасть внутрь я смог не так быстро как хотел. Избавившись от внимания сторожевых собак куском мяса, я подошёл к заднему входу, которым в основном использовали слуги, и проник на кухню, после чего так же направился к хозяину.
В доме было семь человек, это сам вдовствующий хозяин, его отбившийся от рук сынок с подругой и пятеро слуг.
Начав именно с них, я связал всех, включай напыщенного дворецкого, и направился к сынку, который спал не только в обнимку с местной путаной, но и бутылкой виски местного разлива.
Пережав девушке сонную артерию, я погрузил ее в более глубокий сон и, хлопнув ладонью по лбу Хоткинса-младшего, тихо сказал:
— Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера.
Ничего не понимающий спросонья парень, открыл было рот, как я тут же сунул в него кляп. Он нужен был мне в сознании.
Оставив его в кровати, я направился к отцу, предварительно убедившись, что парень с девушкой хорошо связаны.
— Мистер Хоткинс. Мистер Хоткинс поля горят, — тихо бормотал я, тряся папашу непутевого сыночка за плечо.
Видимо это были самые страшные слова для него, так как проснулся он незамедлительно, и не успев прийти в себя резко сел на кровати ища ногами тапочки, быстро задавая вопросы:
— Что? Где? Почему?
— По кочану, — сказал я, стукнув его открытой ладонью по лбу.
Рука папаши незамедлительно метнулась под подушку.
— Не это ищете, мистер Хоткинс? — спросил я, показывая маленький женский револьверчик.
— Что нужно? — хмуро спросил он, рассматривая меня, но как в случае с судьей у него это не особополучилось.
— Деньги, и не мало.
— А если я откажусь?
— Сын… ваш сын у меня, — ответил я.
Хоткинс сломался не сразу, а пару раз пытаясь порыпаться, всё-таки открыл свою кубышку. Наличкой было чуть больше пятнадцати тысяч, но я и не надеялся, что он наберет хотя бы столько. Главное — это два мешочка с золотым песком тысяч на тридцать, так что с это стороны всё было в порядке.
Распрощавшись с хозяевами, которые так жарко обещали меня найти, бешено сверкая глазами, я тяжёлой, но уверенной походкой направился к стреноженному коню. Мне пришлось трижды сходить в дом, прежде чем я смог перетаскать все мешки с трофеями.
Въехав в город, я подъехал к конюшне судьи, и завел туда его коня, после чего стал снимать мешки с деньгами. По следам любой следопыт определит, чей конь тут был и куда направился. Пусть ищут и судью подозревают. Ха.
— Я посмотрю все прошло удачно? — неожиданно услышал я за спиной негромкий голос.
Обернувшись, я увидел, как при свете масляной лампы сверкнули патроны на ружейном поясе.
— Да все нормально. Вы были правы, он не успел сдать золото в банк, — ответил я, продолжая наблюдать за шерифом, не поворачиваясь к нему спиной. Золото кружит голову, и я прекрасно это понимал.