Четвертое измерение
Шрифт:
– Не применять, а принимать. Марина продолжила нараспев:
– Не принимать, а приминать… И уже вместе, хлопая в ладоши:
– Не принимать, а при-по-ми-нать…
Сонька задела и свалила на пол тарелку. Разлетелись осколки, по полу медленно расползалась суповая лужа.
– Вот лошадь, – сказала себе Сонька.
– Сейчас принесу тряпку… – Марина убежала и тотчас вернулась с тряпкой.
Сонька взяла у нее тряпку:
– Дай я сама, пока тетя Паша не увидела… – Она принялась вытирать пролитый суп и собирать осколки.
– Наработали уже… – Возле стола, упершись руками в бока, стояла повариха тетя Паша и смотрела на Соньку. – Где ты – там и битая посуда. Прямо хоть выделяй тебе отдельную железную миску.
– Она как-то сама вырвалась, тетя Паша, – снизу вверх поглядела на нее Сонька, продолжая вытирать пол, – крученая какая-то.
– Кто крученая?
Сонька выпрямилась, посмотрела в глаза поварихе и решила, что лучше помолчать.
Когда тетя Паша ушла, Марина принесла Соньке другую тарелку с супом и спросила:
– Где ты была?
– Знаешь, – Сонька с набитым ртом говорила быстро и невнятно, – я сегодня познакомилась с летчиком.
– Че? – Марина стала к ней даже как-то немного боком.
Сонька проглотила кусок и продолжала:
– Он упал с неба. Только тр-рах! На нем был этот… ВКК.
– Кто?
– Да не кто! ВКК – это высотный компенсирующий костюм, дура. Всю жизнь живешь возле аэродрома и не знаешь.
– И что он тебе сказал? – тихо и настороженно спросила Марина.
– Я его вместе с самолетом хотела отправить в четвертое измерение. А он ка-ак испугается: «Ни в коем случае! Ты слышишь, девочка! Мне не надо в четвертое измерение!» – Сонька засмеялась.
– И какой он?.. Красивый?
– Обыкновенный. Только виски у него седые. Сам молодой, а виски седые.
– А потом что было? – Марина любительница собирать всякие истории и затем по секрету их всем рассказывать.
– Потом? – Сонька через край допила из тарелки остаток супа. – Потом я прилетела домой на вертолете. Знаешь, сам генерал сказал вертолетчику:
«Алексеев, доставьте девочку в поселок!» Вот я раз-два – и тут.
– А у нас переполох, – сказала Марина. – Куда-то исчез Игорь Смородин. Все бегают: ах, мальчик исчез, ах, мальчик исчез! Раскудахтались на весь интернат. А он, наверно, курит где-нибудь со своими дружками.
– Он не курит.
– А ты так и знаешь… – наклонилась к ней Марина. – Так он тебе и рассказал…
– Да иди ты!
Марина быстро оглянулась и тихо сказала:
– Говорят, из тюрьмы вернулся Ушастый.
У Соньки вдруг через нос полился компот, и она закашлялась так, что Марине пришлось стучать ее по спине кулаком.
– Кто тебе про Ушастого сказал? – прокашлявшись, спросила Сонька.
– Мальчишки. Да и срок Ушастому как раз вышел. Ты что, забыла? Судили-то их прошлым летом.
Поужинав, Сонька побежала в библиотеку.
Говорили, у старого библиотекаря нет никакого порядка. Каталога он не вел, книги расставлял по-своему, не было у него тематических подборок, а до верхних полок по шаткой деревянной лестнице он вообще не добирался. Но в библиотеке сидел с утра до позднего вечера и разговаривал с детьми.
Детям нравился старый библиотекарь. Им не было дела до того, что книги лежали совсем не на тех полках, где следовало. Они сами находили то, что искали. Зато он знал все: за забором вырос необыкновенной величины лопух, у стены учебного корпуса трава пробила асфальт…
Когда вошла Сонька, библиотекарь, склонившись низко над столом, чинил очки отличнику Синему. Специально изготовленной из иголки отверткой вкручивал едва различимые винтики.
Синий – самый примерный мальчик в интернате, он делал все только так, как надо, костюмчик его отличался необычайной опрятностью. По всем предметам Синий получал только пятерки. Причем зарабатывал их как-то аккуратно, добротно, хотя и смотрел на них как на нечто само собой разумеющееся. Он никому не давал списывать на контрольных. Но в иное время всем охотно помогал решать задачи. И мальчишки никогда не лупили и не дразнили его – они ценили цельность характера.
– Разбил? – спросила Сонька.
– Ага. В футбол играли… мяч прямо в лоб, и стекло вылетело. Ладно не растоптали. А то бы…
– Надо запасные иметь.
– Это и есть запасные. Те, что раньше были, я давно разбил.
– Родителям пиши – пусть шлют.
– Они говорят – надо беречь. Да разве я…
– А кто тебе мячом залепил?
– Игорь Смородин. И, по-моему, нарочно.
– Нет.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Просто он такой, что на него всегда думают, а очки твои кто-то другой разбил. Просто ты не заметил.
– Все же видели. Что ты его защищаешь?
– Значит, нечаянно.
– У него все нечаянно.
Библиотекарь закрепил стекло в оправе и поднял голову:
– Как ты думаешь, Соня, куда все-таки он девался?
– Это не имеет никакого значения. – Сонька не то улыбнулась, не то нет, может быть, просто свет из раскрытого окна так непонятно освещал ее губы.
– А если с ним что-нибудь случилось? Вдруг он… утонул?
– Что вы, он непотопляем. У него, – Сонька доверительно понизила голос, – в голове ветер.
Библиотекарь внимательно на нее поглядел и покачал головой.
А Сонька, уже забыв о разговоре, тащила лестницу в самый дальний угол, где припрятала новый журнал «Знание – сила», и принялась читать статью «Проблемы антимира». Она не могла бы ответить на вопрос, понимает ли, как материя может замкнуться в черную дыру и каковы свойства вакуума в окрестностях черной дыры, но она ясно ощущала за всем этим величие и мощь природы.
И, забыв обо всем, затаив дыхание читала и читала она о потрясающих воображение загадках мироздания. Эти загадки таились в привычных и с детства понимаемых, казалось бы, вещах, вовсе не требующих переосмысления.