Четвертое измерение

Новиков Валентин Афанасьевич

От ее руки, опершейся на белый песок, падала тонкая резкая тень. Тень ее волос и ее плеча достигала выброшенных на берег водорослей, и металлические крики чаек, носившихся над водой, казались стальными тросами, перепутанными на пути от неба к морю.

21

Халат

был длинный и такой широкий, что Сонька долго путалась в нем, пока не разобралась, где верх, где низ. С трудом отыскала рукава. Затем комом собрала полы и заткнула их за пояс, чтобы не волочились по полу.

Руки не слушались, она делала все как-то несуразно.

Дежурная что-то сказала ей. Сонька ясно слышала слова, но не понимала их смысла.

– Да не так… Подтяни повыше и подпоясайся. Вот неумеха. Да и не торопись… Не убежит твой папка. Надолго теперь застрял. И куды летать? Вся голова седая. – Она поправила полы Сонькиного халата.

Просторный вестибюль был пуст. Сонька растерянно остановилась.

– По лестнице на третий этаж, – сказала дежурная.

Сонька побежала вверх по широкой лестнице. Не заметила, как проскочила третий этаж, и на четвертом помчалась вдоль длинного коридора.

Ее окликнули.

Она остановилась, глядя на пожилого врача в белой шапочке.

– Здесь не бегают, девочка… – сказал он и осекся, увидев Сонькины глаза. Потом тихо спросил: – Ты к кому?

– К Исаеву… Федору Степановичу.

– Это этажом ниже. Спустишься – и направо по коридору.

Пройдя длинный коридор, она осторожно потянула на себя дверь тридцать седьмой палаты и сразу увидела Исаева. Он лежал на какой-то неестественно большой белой постели и смотрел на входившую Соньку.

Она бросилась к нему, обняла и принялась целовать. Слезы хлынули из ее глаз, неудержимые и обильные.

И вдруг что-то заставило ее обернуться. Прислонившись спиной к противоположной стене палаты, стояла женщина. Высокая, красивая, она была точно такая, какой Сонька представляла себе Марину.

Сонька медленно встала, и они некоторое время молча смотрели друг на друга.

Потом Марина подошла и, не сказав ни слова, присела на корточки, прижала к себе Соньку, большая, сильная и ласковая.

– Я и не думала, что ты такая, – сказала она. И опять: – Я не думала, что ты такая…

Сонька повернулась к Исаеву и спросила:

– Федор Степанович, вы еще будете летать?

– Разумеется.

Сонька и Марина смотрели на его прямые упрямые брови, твердые и спокойные губы. Лицо было бледно, черты обострились. Весь он был загипсован и забинтован. Но и сейчас от него веяло волей и спокойной силой.

– Ну это мы с Соней еще посмотрим, – улыбнулась Марина. Она не отпускала Сонькину руку, словно боялась, что та внезапно исчезнет.

– Да… – Глаза Федора Степановича, смотревшего на них, весело заблестели. – Теперь, конечно, вас двое – двое против одного… Но мы еще посмотрим, «кто – кого»… Как говорится, поживем – увидим…