Четвертое измерение
Шрифт:
– Иначе с ним, что ли, нельзя было? У тебя всегда – чуть что – сразу в драку. Эмма Ефимовна, пусть класс сам разберется во всем этом. – И Игорю: – А вот почему тебя не было три дня, это ты мне объяснишь сейчас.
Игорь опустил голову.
– Что же ты молчишь? Надоел интернат? Игорь еще ниже опустил голову.
– Ну что ж, мы сделали для тебя все, что могли. Оставили, когда ты просил не отправлять тебя домой… И сейчас тебя никто не неволит. Только скажи, чтобы мы не волновались за тебя, не искали всюду…
– Я
– Ну хорошо, иди в класс.
6
В интернатской столовой девочки помогали повару готовить обед. Сонька машинально крутила овощерезку и смотрела в окно.
На густо-синей плоскости моря, как будто спустившись с утреннего неба, возник трехмачтовый парусный корабль. Это возвращалась в порт рыболовная шхуна. Белым, похожим на дым светом наполнены были ее паруса. И нельзя было отвести глаз от этого белого корабля на ярко-синем море.
В столовую, засунув руки глубоко в карманы, вошел чумазый первоклассник Филя Горохов. Сгреб горсть нарезанной Сонькой капусты и набил себе рот.
Сонька схватила его за пальцы.
– Ну-ка, мой быстренько руки! Посмотри, какие они у тебя.
Филя осмотрел свои руки и сказал:
– Химические. Я рисовал химическим карандашом.
– Почему ты рисуешь всюду жирафов?
– Потому, что я их люблю. Хочешь, тебе нарисую жирафа?
– Где?
– Здесь на стене. Самые лучшие жирафы получаются на стенах и на заборах, а за них больше всего ругают…
– Какой гадостью у тебя испачканы руки? Это совсем не химический карандаш.
– Знаешь, Соня, они от меня спрятали в шкаф все краски и цветные карандаши, сказали – мне одному надо красок больше, чем всему интернату. А у жирафа и на шее и на спине столько пятен! Их надо закрасить, иначе какой толк, правда? Если бы мне достать фанеру, которую вчера привезли и закрыли на замок в складе, и краски.
– Рисуют не на фанере, а на холсте. Вот погоди, я тебе обязательно достану краски…
– Достань, Соня. А в склад я залезу в окно. Я знаю, где стоит лестница. И нарисую жирафа на целом листе.
Сонька присела перед Филей на корточки, но в это время ее позвали:
– Сонька, к директору!
Сонька сняла передник и вприпрыжку побежала из столовой.
В коридоре у окна остановилась, глядя на море.
К ней подошел Рыжик, ее одноклассник, щуплый мальчик с огромными серыми глазами. Он был необыкновенно любопытен, но постоянно все путал, и все считали, что нельзя верить ни одному его слову.
– Что там? – спросил он, увидев, что Сонька смотрит в окно.
– Шхуна. Видишь, идет в порт. Красиво как, правда?
– Они ловили кильку, я знаю.
– Ты всегда все знаешь… Они были далеко. И сейчас возвращаются. Они везут что-то такое… Это точно. Видишь, какое синее море?
– Ну и что?
– Ох и дурной же ты. В море есть блуждающие острова…
– Какие?
– Ну блуждающие, говорю же тебе. По коридору разнесся крик:
– Сонька! К директору.
– Бегу! – Сонька бросилась со всех ног по коридору.
В кабинете директора сидели Эмма Ефимовна и старшая пионервожатая.
– Вы говорите, он ушел сразу после уроков? – спросил директор.
– Ушел с собрания совета отряда. Мы думали обсудить его поведение… – сказала старшая пионервожатая.
– Н-да…
– Его невозможно ничем увлечь, – продолжала старшая пионервожатая. – Он просто ни на что не откликается. Все идут за саженцами, а он подтягивает штаны, плюет и отправляется куда ему вздумается. И класс никак на него не влияет…
Вошла Сонька, и разговор оборвался. Однако последние слова Сонька слышала и, войдя, внимательно посмотрела на старшую пионервожатую.
– Речь идет об исключении Игоря Смородина из интерната, – сразу пояснил директор. – И тебя, Соня, позвали на этот разговор. Поскольку вы с ним друзья и ты знаешь его лучше, чем кто бы то ни был…
– Я его очень плохо знаю, – ответила Сонька. Директор, казалось, пропустил ее слова мимо ушей.
– Вначале, судя по его замкнутому характеру, я думал, что он крепкий орешек, а он, оказывается, просто безвольный мальчик, легко попадающий под чужое влияние.
– У него как раз железная воля, – сказала Сонька.
– Интересно, в чем же проявляется его железная воля? – спросила старшая пионервожатая.
– Он через щеку протягивает иголку с ниткой.
– О господи… – Эмма Ефимовна приложила ладони к вискам.
Стало ясно, что на откровенный разговор Сонька не пойдет, что она сразу же, с первой минуты разгадала их педагогические хитрости и замкнулась, всем своим видом выражая нежелание продолжать этот разговор.
– Вот что, Соня… – директор снял очки и, протирая их, устало моргал. – Нас очень беспокоит, с кем он знается. Есть сведения, что он связался с неким Ушастым. Это верно?
Сонька промолчала.
– Так вот, немедленно отправляйся в порт и разыщи Игоря. Надеюсь, ты понимаешь, зачем?
7
В порту Сонька не нашла Игоря. Она обогнула портовые склады, миновала старые деревянные причалы для лодок и вышла к песчаной косе, вдававшейся далеко в море.
Плотный песок был горяч, а с моря веяло свежестью.
Оно сверкало в этот час непривычным желтоватым блеском.
Сонька пошла по песку в море, в его открытую даль, в его дикие запахи. Она забыла, зачем сюда пришла. Мысли, что минуту назад казались важными, здесь, в окружении дышащей и дурманящей воды, обратились в мимолетность.