Четвёртый долг
Шрифт:
– А что, если я хочу сына?
– Тебе просто придется подождать.
Нила хихикнула.
– Подождать?
Я притянул ее к себе, вдыхая мягкий аромат полевых цветов и лета.
– Пока у нас не появится еще один.
– Мистер Эмброуз. Давайте.
Теплая иллюзия снова рассеялась.
Я напрягся, готовясь к боли,
Исчез дискомфорт, позволив мне чувствовать всё остальное.
Мое тело устало. Оно было за гранью усталости.
Я не хочу быть здесь.
Я скучала по миру своих грез, где все было залито солнечным светом и улыбками, вдали от тех воспоминаний, которые путали моё сознание.
Я хочу забыть ... хотя бы ненадолго.
Сон захватил мой разум, таща меня назад, проскальзывая под поверхность и возвращая меня к Ниле.
– Еще один?
– Она хлопнула меня по груди, смеясь в ярком свете дня. – Начинаешь жадничать, тебе не кажется?
Я уткнулся носом ей в шею.
– Жадничать? Я бы не назвал это жадностью.
Ее губы приоткрылись, когда я прошелся поцелуями по ее шее, огибая подбородок, приближаясь к ее рту. Ее дыхание стало прерывистым в ожидании поцелуя.
– Ммм…а как бы ты это назвал?
Я задержался у ее губ. Мне так хотелось поцеловать ее. Чтобы выпить ее вкус и влить мою любовь в ее горло. Я так отчаянно хотел исцелить ее. Забыть о прошлом и напомнить нам обоим, что все кончено. Что мы свободны.
– Я назвал бы это построением лучшего будущего.
Голова Нилы откинулась назад. Я схватил ее за затылок, удерживая её голову. Мой рот наполнился слюной, все еще в миллиметре от поцелуя.
– Сколько?
– прошептала она, когда мои губы наконец коснулись ее губ.
Мой язык скользнул в ее рот, соприкасаясь с ее языком, танцуя тот же танец, который мы знали наизусть. Я узнал бы Нилу, даже если бы все мои чувства были украдены. Я узнал бы ее, даже если бы был слеп, глух и нем. Я всегда буду знать ее, потому что я могу чувствовать ее. Ее любовь имела определенный привкус - игристый ликер, который опьянял меня всякий раз, когда я опускал свои стены и чувствовал то, что чувствовала она, жил тем, чем жила она.
– Столько, сколько сможем, - пробормотал я.
– Мистер Эмброуз, вы должны открыть глаза.
Опять этот проклятый голос. И это имя...это было неправильно. Это было не мое имя.
Я снова попытался не обращать внимания на дерганье, желая снова провалиться в сон, но на этот раз ворота были закрыты. Я не мог проскользнуть.
Я парил там - в промежуточном
Боль все еще оставалась невыносимой, усталость - не такой всепоглощающей, но всё было странным.
Странный запах.
Странный звук.
Чужие люди.
Где я нахожусь?
– Вот так, просыпайтесь. Мы не будем кусаться.
Я съежился от фальшивого, оптимистичного тона. Я не терпел неискренности, и тот, кто подбадривал меня, скрывал свои истинные мысли.
Вернувшись, я впитывал чувства человека рядом со мной - человека, который заботился, беспокоился и клинически оценивал меня. В его сознании я принадлежал ему. Мой прогресс, мое выздоровление - все это было свидетельством его мастерства как моего…
Врач.
Незнакомое место и незнакомые запахи вдруг обрели гораздо больший смысл.
Яркие огни стали ярче, и одеяло, скрывающее меня от боли, жило глубоко в моих венах.
Наркотики.
Я не мог пошевелиться. Я не мог говорить. Я едва мог дышать.
Но я был жив.
И по ошибке меня называют Мистером Эмброузом.
Звуковой сигнал стал быстрее, когда я снова вернулся во все грани своего тела. Это было похоже на одевание в дорогой кашемир после нескольких недель ношения колючей шерсти. Это был мой дом.
– Он приходит в себя.
– Вот так. Вы уже здесь. Не надо бояться. Вы в безопасности.
Голос доктора проник в оставшуюся темноту моего мозга, выдергивая меня на поверхность. Мои глаза были тяжелыми шторами, затхлыми и полными мотыльков, отказывающимися открываться.
Волна разочарования пришла из ниоткуда - выдергивая меня быстрее из моего тумана, швыряя меня в тело, которое я больше не хотел.
Я открыл глаза.
– Прекрасно. Отличная работа, мистер Эмброуз.
Я быстро закрыл их снова. Комната была слишком яркой, чтобы что-то разглядеть.
– Подождите минуту, и дискомфорт пройдет.
– Кто-то похлопал меня по плечу. Барабанный бой резонировал в моем теле, пробуждая все остальное.
Я попробовал снова, щурясь на этот раз, чтобы ограничить количество света.
Сцена передо мной кристаллизовалась из моря невыразительных акварелей в знакомые мне очертания.
Я знал этот мир. И все же я не знаю этих людей.
Я снова был в сломленном, разбитом теле, в дюйме от моей жизни. Я замерз, чувствовал тошноту и бесконечную усталость. Я предпочитал мир своих грез, где Нила была в безопасности, мы были счастливы, и не было безумного зла, угрожающего разлучить нас.
Доктор сжал мою руку - ту, что была свободна от иглы от капельницы.
Я попытался вырваться, но мой мозг не смог послать сообщение, оставив меня в его объятиях.
– Вы нас здорово напугали, Мистер Эмброуз.
Я сглотнул, заставляя свое истощенное горло смазаться.
– Это не м-мое ...
– я оборвала себя прежде, чем смог закончить.
Мое имя ... как же меня звали?
Это заняло совсем немного времени.
Я - Джетро Хоук. Наследник Хоуксриджа, первенец, недавно убитый собственным отцом. Все мое прошлое, мои испытания и моя любовь к Ниле – всё встало на свои места, ясно сформировавшись в моей голове.