Четвертый поросенок
Шрифт:
Утром записки не было, как и капитана. Визоры всё также лежали на её тумбочке, а она даже не спросила — это ей, или как?
Проведав Настёну, её сестер и малышей, столкнулась с Ольгой Петровной. Яга залетела передать лекарства, выписанные Михалычем.
— Тёть Оль, а пойдём, посмотришь, как я живу?
— Не сегодня, Шельма, нет у меня времени совсем.
— А что за спешка?
— Дак повсюду то же, что и тут. Вроде как война была, а через девять месяцев выходит, что совсем другим
— Роды?
— Именно. Просто эпидемия началась. Только на этот раз надеюсь до больницы успеть.
— А кто?
— Да ваша Дарка.
Маруся аж подскочила:
— Дара Руслановна! — охнула она. — Я с вами!
Даже про параплан свой забыла.
— Только-только мне сообщили, — хмыкнула Яга, поднимая вертушку в воздух, — Ксаверий на своей таратайке удумал её в город везти, да растряс дорогой. Велела остановиться и ждать меня. Нет, чтоб сразу вызвать! Уж обождала бы Настена своих лекарств, тут-то у вас всё путём.
— Давайте быстрее, теть Оль!
— Да куда уж быстрей! — проворчала Яга, закладывая крутой вираж. Многотонная махина грузового коптера вела себя в её руках будто мотылёк.
Пока долетели до дороги, да высмотрели внизу грузовик Ксаверия, у Маруси семь потов сошло от переживаний. Казалось бы, ну подумаешь, роды, эка невидаль, так ведь нет. Даже с Настиной четверней её таким волнением не скручивало.
Маруся стрелой метнулась к кузову, едва коптер коснулся земли. Увидела внутри Дару и замерла на мгновение, испугавшись её измученного вида.
А потом встряхнулась, бросилась поднимать с тючка сена, быстро задавая вопросы.
— Марусь, — на бледных губах боевого инструктора появилась улыбка, и в душе бывшей ученицы стало теплее. — Ты что, понимаешь в этом что-то?
— А то! Позавчера аж четверых приняла. Сама! — это пусть капитан думает, что она врать не умеет!
— А Яга?
— Тут я. Ну что тут, Марусь?
— Успеем, тёть Оль, — сказала уверенно — для Дары. А в душе этой уверенности не было.
Яга всё поняла по взгляду. Подхватила роженицу с другой стороны. Повели к коптеру, поддерживая.
— А что же Вадим Петрович? — спросила Маруся, чтобы отвлечь Дару.
— Уехал он в город с утра. Ничего ведь не предвещало, что начнётся. Не надо ему пока знать.
— Конечно — не надо, — горячо поддержала бывшая ученица. — Вот родим, тогда…
Устроив пассажирку в салоне, Яга шустро запрыгнула в кабину и взлетела. «С Ксаверием попрощаться забыли», — подумалось Марусе, которая считала схватки, — «так он не обидится — с понятием».
— Как вы там, Марусь? — Яга закончила переговоры по рации и подмигнула Даре.
— Через три минуты, по пятьдесят секунд.
— Поняла, — спокойно кивнула Яга. — Михалыч уже ждёт.
— Это плохо? — устало откидываясь на спинку, спросила Дара.
— Это хорошо, Дара Руслановна! Скоро будете держать на руках маленькое чудо.
— Скорей бы, — ответила та еле слышно.
Маруся ходила перед палатой, сжимая кулаки. Третий час пошёл, как Дару внесли сюда на носилках, а её просто взяли и выставили. Мол, своих хватает, тем более, что образования у неё нет. На правду не обижаются, да и какая разница, что она чувствует. Лишь бы с Дарой всё было хорошо!
Вот пока ходила тут, заодно про капитана вспомнила. Что записки не оставила, визоры не прихватила, да хотя бы в свой старенький мобильник могла б его контакт забить. Можно, конечно, Нах-Наху позвонить, у него папаша любого пробить может, но только позже. Зачем ребят волновать раньше времени. Да и совсем не хочется поднимать кипеж из-за такой ерунды.
Из палаты выглянула миловидная девушка в колпаке и маске, болтающейся на одном ухе, и приветливо спросила:
— Ты Маруся?
Кивнула, так как голос внезапно пропал.
— Зайди.
И сразу до неё донесся плач ребёнка, и внутри разлилась такая радость! Поспешно напялив на себя протянутый акушеркой халат, прошла прямо к родильной кровати, где лежала Дара, придерживая у груди ещё не обмытое красненькое существо.
— Знакомься, Ева, это Маруся, — сказала довольная мамочка. И уже другим тоном: — визоры я не взяла, сообщи всем, ладно? И Вадиму. И… спасибо тебе.
Маруся кивнула, уточнять, кому — всем, не стала. Просто отправила сообщение всей снайперской группе: «Дара Руслановна родила маленькую Еву». А потом уже попросила Мелкую передать новость Вадиму. Уж разберутся с Нах-Нахом, как его найти.
С Дарой она просидела еще два часа — ранний послеродовый период опасен кровотечением, потому роженицу некоторое время держат в родильном. Говорили обо всём, Маруся даже призналась, что замуж выходит.
— За капитана? — спросила та.
Вот откуда все знают? Даже не удивишь! Но всё равно приятно. Маруся улыбнулась во весь рот: «Ага».
— Рада за тебя, то-то ты вся светишься!
— Нее, это я из-за Евы.
— Из-за Евы ты по-другому.
Не стала спорить. Уж что-что, а видит Дара куда больше, чем остальные — в их группе это известно.
Потом, уже когда мать и ребенка перевели в послеродовую палату, Маруся побежала в город — чтобы найти Ксаверия, да забрать оставленный в кузове тючок с детскими вещами.
Тот еще не доехал, и она ругала себя последними словами, что не взяла параплан. Без него — как без рук. Так бы долетела, встретила на полпути. А теперь — сиди у дороги, глотай пыль, да вдаль смотри. Вспомнила, что голодная, с утра не ела, но боялась пропустить грузовик — вот-вот покажется.
Через десять минут, попеняв Ксаверию, что так медленно плетётся, бегом вернулась в больницу. Да только к Даре её не пустили. Мол, поздно уже, шастают тут всякие, да и не одна она — с мужем. Но вещи передать не отказались.