Четыре лучшие истории о любви. Сборник

Горбунова Екатерина Анатольевна

– Бывшая, – пропела Марина. – А вот от вас он именно сбежал, – теперь она смотрела прямо на Асю. – Уж, поверьте, я знаю. Теперь мне многое понятно. Про одиночество. Про любовь. Про вас. Про Малышева. Про себя. Ведь, когда он сюда засобирался? Когда я летела с деньгами: ту-у-у-у…, – Марина показала рукой, – жаль, с моста. Но я в самый последний момент искренне пожалела этого спринтера. Никого не пожалела. Ни себя. Ни того, к кому спешила. Ни эту жизнь долбаную! Его! Малышева! До спазма пожалела, вот здесь, – женщина стукнула себя по груди и закашлялась.

У Аси

пополз холодок по коже. Она уже ничего не понимала. Вообще ни-че-го! И в конце концов, почему не включается свет!!!

20

Шаря руками по стене в поисках выключателя, девушка вдруг поняла, что лежит у себя в постели, а не сидит на кухне. Марина – сон. Настолько явный, что даже сейчас ощущался запах сигарет, с вишневым оттенком. Ася даже прогулялась по квартире, проверила, что никаких гостей нет. Разумеется, никого не оказалось. Вот дождь лил на самом деле. Брякал по подоконнику.

Голова не болела, но была чугунной. Хотелось сжать виски и сидеть, ничего не делая. Но девушка заставила себя вымыть посуду, до этого просто сложенную в раковину, и подмести полы. Бабушка всегда говорила, что если кто-то ушел, а ты убираешься – закрываешь ему дорогу назад. Получается, что все, дорога Малышеву закрыта.

Правильно. Нечего ждать, надеяться. Просто не пришел срок для настоящего чувства. А какое тогда – настоящее? Вот у Марины было настоящее? Или нет?

Ася включила мобильник и вышла в сеть. Вбила в поисковик «Происшествия. Авария. Машина упала с моста» и, попутно ругая себя в глупости, принялась листать ленту. Чужие искореженные машины. Поломанные судьбы. Жертвы и счастливо выжившие. Сердце замирало, что вот еще одна сводка, вот еще фотография – и мимо. Наконец, чувствуя, что ее просто основательно колотит, девушка отложила телефон.

– Я. Схожу. С ума, – сказала громко и четко.

Это просто нервы. Переработка мозгом впечатлений. Суеверия – это для более ранних веков. Оккультизм и явление призраков – тоже. А устойчивый вишневый аромат – просто курил кто-то на балконе.

Но логические доводы разбивались елочными игрушками. Неконтролируемый панический ужас был тем самым котом, который мягкими лапками сшибал их с упругих веток разума.

Ася обхватила себя руками и заходила по комнате, пытаясь согреться. За окном уже начинало светлеть. Рассвет пробивался робкими лучами. Наверное, солнцу точно известно, где Марина. И ветру. Но не спросишь же. Это у Пушкина царевичу Елисею отвечали, в сказке.

Ася снова схватила мобильник, и отгоняя от себя мысли, что сейчас пять утра, принялась звонить Малышеву.

– Да? – он ответил сразу, словно ждал ее звонка.

– А с чего вообще ты решил вернуться?

Девушка была готова, что он отключится, скажет, что это не ее дело, возмутится. Но Малышев просто молчал, так долго, что Ася даже решила, что это связь барахлит, но с ней все оказалось в порядке.

– Не знаю. Почувствовал, что мне надо сюда, – выдал, наконец.

– Сюда? Не к Марине?

Да, Ася – идиотка! Она не умеет задавать вопросы. Или спрашивает не то. Но ее не переделать. Она такая, какая

есть. И Малышев был таким, каким его не любила Марина.

– Да, – он буквально коротко выдохнул в трубку.

Асин телефон пискнул и разрядился. Как всегда. А зарядка – опять не понятно, где. И искать ее сейчас совершенно бесполезно, потому что у Аси каша вместо мозгов, а она плохо проводит нейронные связи, те блуждают непонятно где и не получают отклика.

Осталось сесть в кресло. И попытаться успокоить рвущееся наружу сердце. Дышать спокойно, ровно. Вдыхать носом, выдыхать через рот. Долго. Пытаясь поверить, что все, что твориться в последнюю неделю действительно происходит, даже самое необъяснимое. Верилось с трудом.

Читая подобное в интернете, Ася всегда думала, что у автора разыгралась фантазия. Не спорила, конечно, чего спорить. Но и не верила. А тут сама оказалась героиней полумистической истории.

Звонок в дверь всполошил девушку еще больше. Кто бы это был с утра пораньше? Наташка в это время еще спит, ее Кирилл маленький совенок, подруге повезло. Соседей Ася не топит, разве что слезами. А маньяки промышляют больше вечерами.

Открыла, не спрашивая. И остолбенела.

– Приветики? Не ждала?

Точно. Не ждала. Душевное смятение сменилось паникой. Как он ее нашел? Откуда адрес узнал? А как же его девица, указывающая пальчиком на покупки? Захотелось сказать что-то резкое и колкое, но все слова вылетели из головы напрочь. Кажется, вечером Ася думала, что хуже быть не может, но оказалось, очень даже может. Настолько хуже, что и представить нельзя.

– Влад, уходи, – девушка не знала, сказала это вслух или только мысленно.

Потому что он скинул ботинки и пошел по квартире, не обращая внимания на Асю. Брезгливо отпихнул тапки. Заглянул в спальню.

– Ты же хотела, чтобы я вернулся? Давай, встречай гостя. Где хлеб-соль? – говорил сквозь улыбку, но в ней виднелся оскал.

И Ася цепенела. Погружалась в ледяной плен. Без права на спасение.

– Не хотела, – сделала она новую попытку.

– Чего? – он подошел и схватил рукой за подбородок, больно впился пальцами.

Ася тряхнула головой, пытаясь освободиться.

– Уходи, Влад, – как ни странно хватило сил сказать ровно, без дрожи в голосе.

Но он, словно голодный зверь, видимо, чувствовал ее страх другими органами, не слухом. Ноздри раздувались, зрачки расширились настолько, что не было видно радужки.

– Я пришел на новоселье. Я же твой единственный, как же без меня. Кто тебе поможет? Кто тебя приголубит? – теперь Влад схватил ее за запястья, намеренно причиняя боль.

– Помогай в другом месте, – прошипела Ася.

– Не-а, – Он начал оттеснять девушку к кровати. – Только после подарка. Ты ведь ждешь от меня подарка?

Девушка вырывалась, стараясь не тратить силы на крики и споры. Сейчас главное – просто освободиться от захвата. Потому что Владу нельзя поддаваться. Нельзя уступать. Иначе – только бросать все и бежать-бежать-бежать до границы и дальше. Здесь не квартира его тетки, где Ася боялась чего-то разбить или поцарапать.