Четыре лучшие истории о любви. Сборник
Шрифт:
17
Часа два спустя после прихода гостей на столе практически ничего не осталось, так, немножко того, чуточку другого.
– Шедевральный ужин! Вы отличный повар, Ася, – похвалил Геннадий.
– Спасибо. Мы вместе с мужем готовили, – она спокойно выдержала его масляный взгляд.
Девушка буквально физически ощутила, как медленно потекло время. Как оно стало вязким, словно медовая капля. А пространство – каким-то выпуклым и сюрреалистичным. Такое чувство возникает перед грозой, когда вся природа словно ждет грозящей
Но неприятно все это чувствовать. Тем более обожжённая ладонь горела все сильнее, доставляя лишнее беспокойство.
– Пожалуй, кремом помажу! – Ася прошмыгнула мимо Малышева и нырнула в комнату.
Девушка буквально упала в кресло. Мысли в голове пульсировали и напрашивались на подведение итогов. Итак… Спектакль удался. Сейчас гости соберутся и поминай, как звали. В том числе и тот, который сегодня блистал в главной роли.
Невольно вспомнилось, как он поцеловал ожог. Губы были тоже горячими, как открытое пламя, но почему-то после них стало легче. Эффект плацебо в действии. И ужасно хочется, чтобы все планы на завтра и послезавтра, которые Алексей расписывал яркими красками перед Геннадием, воплотились в жизнь: сходить вместе в кино, прогуляться по набережной, съездить за город к ее маме… Хотя нет, к маме, это, пожалуй, лишнее.
Ася прекрасно понимала: Малышев – это яд. Малышев – это серьезная проблема. Малышев… Что с ним не так? Что с ней не так? В конце концов, она не подросток на гормонах, способный влюбиться за пару дней. А ей безумно нравится эта игра. И то, что помимо игры – тоже нравится. Вся эта нелепая ситуация уже доставляет ей удовольствие.
Реальность? Здравомыслие? Нет, не слышали.
– Ася? – Малышев зашел в комнату, оставив гостей, и присел прямо перед ней. – Все хорошо?
– Крем найти не могу.
– Нельзя крем все равно. Вот, лучше лед приложить, – в качестве последнего, правда, оказалась несъеденная пачка пельменей, обернутая кухонным полотенцем.
– Спасибо! – Ася, словно в первый раз, уставилась на Алексея.
Вот, что изменилось-то? Ничего, ровным счетом. Тот же человек, что оказался у нее на кухне несколько дней назад. Те же глаза. Тот же голос. Те же большие руки. А все равно, будто кто-то другой. И если бы это все происходило в фильме, сейчас бы зазвучала романтическая музыка… А Малышев привстал бы на коленях, приблизил свое лицо и поцеловал. В губы. В первый раз обязательно коротко, отпрянув на мгновение, чтобы посмотреть на реакцию. А во второй – уже требовательно и уверенно.
Но ведь они не в фильме.
– Ты чего так расстроилась?
– Тебе показалось, – Ася постаралась не встречаться с Алексеем глазами, показалось, что он сейчас обязательно поймет, о чем она думает.
– Или просто устала?
– Да, – согласилась, лишь бы больше не расспрашивал, а то вдруг не выдержит, и расскажет.
– Я поставлю чай, и намекну, что хозяева устали, – но уходить
Сердце Аси подпрыгнуло, весь жар бросился в лицо. А пельмени, наверное, теперь только выбросить, потому что они наверняка превратились в монолитный несъедобный кусок теста и фарша. Девушка боялась посмотреть на Алексея, поэтому внимательно изучала свои руки.
Малышев вдруг оказался очень близко. Слишком близко для случайно оказавшегося на кухне бывшего мужа Марины. И поцеловал… В щеку. Коротко и очень невинно. А потом ушел.
В этой сцене не было постановочного момента. Никто не снимал на камеру. И не следовал указаниям режиссера. Но Ася вдруг окаменела в ледяном предчувствии: скоро что-то произойдет. И это что-то разведет ее и Малышева. Потому что в жизни так и бывает – если разводит, то окончательно, не оставляя надежды на то, что герои преодолеют все проблемы и будут счастливы.
Кажется, Ася пересмотрела романтических фильмов! Пора переходить на что-то другое… «Игры престолов», например. Там Мартин со сценаристами мочит всех направо и налево – какая уж надежда на хэппи энд.
С кухни доносились отголоски голосов. Гости не спорили – общались. И вели какой-то типично мужской разговор обо всем подряд: о политике, спорте, курсе валют и войне – земля большая, всегда на ней кто-то воюет. А о чем еще им говорить? Не о любви же. О ней только девицы незамужние грезят. И замужние, правда, чаще с другим оттенком и интонацией.
Ася глянула на часы. Пожалуй, ее отсутствие уже переходит грань допустимого. Девушка глубоко вздохнула и медленно выдохнула несколько раз, пытаясь прогнать беспокойство. А потом, как маску нацепила улыбку и пошла к гостям.
На столе дымились чашки с чаем. Малышев похозяйничал на славу: достал торт, где-то нарыл вазочку и насыпал в нее конфеты, налил варенье. Пожалуй, мужчины большие сладкоежки, чем женщины.
Ася выбросила в ведро размякшие пельмени, а полотенце закинула в стиралку.
Геннадий прищурился (девушка внутренне напряглась, в ожидании чего-то плохого) и выдал:
– Хорошо Лехе: тут у него жена, а там его Катя ждёт.
– Катя? – девушка с интересом взглянула на Малышева, надеясь, что сыграно убедительно, иначе для чего ещё Геннадий упомянул это имя, для чего смотрит так внимательно.
– Надо было другие вопросы писать, – еле слышно прошептал Алексей, только Асе. А потом повысил голос. – Ген, не пора ли вам пора, гости дорогие! – и в это фразе не прозвучало вопроса.
Для Сергея все происходящее оказалось огромным сюрпризом. Он, до этого разомлевший и чуть пьяненький, будто протрезвел и обеспокоенно переводил взгляд с одного на другого, и ещё на Асю немного виновато.
Девушка, как актриса, поставившая себе цель заработать Оскар, подмигнула ему, будто говоря: «Не дрейфь, все в порядке» – но жутко хотелось, что все свалили, далеко-далеко, за синие горы, моря-океаны и леса со столетними елями, а то и просто в растиражированное на заборах эротическое путешествие.