Четыре лучшие истории о любви. Сборник
Шрифт:
17
Часа два спустя после прихода гостей на столе практически ничего не осталось, так, немножко того, чуточку другого.
– Шедевральный ужин! Вы отличный повар, Ася, – похвалил Геннадий.
– Спасибо. Мы вместе с мужем готовили, – она спокойно выдержала его масляный взгляд.
Девушка буквально физически ощутила, как медленно потекло время. Как оно стало вязким, словно медовая капля. А пространство – каким-то выпуклым и сюрреалистичным. Такое чувство возникает перед грозой, когда вся природа словно ждет грозящей разразиться стихии. Странно, от чего бесится этот человек? Что он имеет против нее или Малышева? Какое ему вообще дело до них? Жаль пяти тысяч, так не надо было валять дурака, сам виноват.
Но неприятно все это чувствовать. Тем более обожжённая ладонь горела все сильнее, доставляя лишнее беспокойство.
– Пожалуй, кремом помажу! – Ася прошмыгнула мимо Малышева и нырнула в комнату.
Девушка буквально упала в кресло. Мысли в голове пульсировали и напрашивались на подведение итогов. Итак… Спектакль удался. Сейчас гости соберутся и поминай, как звали. В том числе и тот, который сегодня блистал в главной роли.
Невольно вспомнилось, как он поцеловал ожог. Губы были тоже горячими, как открытое пламя, но почему-то после них стало легче. Эффект плацебо в действии. И ужасно хочется, чтобы все планы на завтра и послезавтра, которые Алексей расписывал яркими красками перед Геннадием, воплотились в жизнь: сходить вместе в кино, прогуляться по набережной, съездить за город к ее маме… Хотя нет, к маме, это, пожалуй, лишнее.
Ася прекрасно понимала: Малышев – это яд. Малышев – это серьезная проблема. Малышев… Что с ним не так? Что с ней не так? В конце концов, она не подросток на гормонах, способный влюбиться за пару дней. А ей безумно нравится эта игра. И то, что помимо игры – тоже нравится. Вся эта нелепая ситуация уже доставляет ей удовольствие.
Реальность? Здравомыслие? Нет, не слышали.
– Ася? – Малышев зашел в комнату, оставив гостей, и присел прямо перед ней. – Все хорошо?
– Крем найти не могу.
– Нельзя крем все равно. Вот, лучше лед приложить, – в качестве последнего, правда, оказалась несъеденная пачка пельменей, обернутая кухонным полотенцем.
– Спасибо! – Ася, словно в первый раз, уставилась на Алексея.
Вот, что изменилось-то? Ничего, ровным счетом. Тот же человек, что оказался у нее на кухне несколько дней назад. Те же глаза. Тот же голос. Те же большие руки. А все равно, будто кто-то другой. И если бы это все происходило в фильме, сейчас бы зазвучала романтическая музыка… А Малышев привстал бы на коленях, приблизил свое лицо и поцеловал. В губы. В первый раз обязательно коротко, отпрянув на мгновение, чтобы посмотреть на реакцию. А во второй – уже требовательно и уверенно.
Но ведь они не в фильме.
– Ты чего так расстроилась?
– Тебе показалось, – Ася постаралась не встречаться с Алексеем глазами, показалось, что он сейчас обязательно поймет, о чем она думает.
– Или просто устала?
– Да, – согласилась, лишь бы больше не расспрашивал, а то вдруг не выдержит, и расскажет.
– Я поставлю чай, и намекну, что хозяева устали, – но уходить Малышев не спешил, а поднялся на колени, прямо как в воображаемой сцене.
Сердце Аси подпрыгнуло, весь жар бросился в лицо. А пельмени, наверное, теперь только выбросить, потому что они наверняка превратились в монолитный несъедобный кусок теста и фарша. Девушка боялась посмотреть на Алексея, поэтому внимательно изучала свои руки.
Малышев вдруг оказался очень близко. Слишком близко для случайно оказавшегося на кухне бывшего мужа Марины. И поцеловал… В щеку. Коротко и очень невинно. А потом ушел.
В этой сцене не было постановочного момента. Никто не снимал на камеру. И не следовал указаниям режиссера. Но Ася вдруг окаменела в ледяном предчувствии: скоро что-то произойдет. И это что-то разведет ее и Малышева. Потому что в жизни так и бывает – если разводит, то окончательно, не оставляя надежды на то, что герои преодолеют все проблемы и будут счастливы.
Кажется, Ася пересмотрела романтических фильмов! Пора переходить на что-то другое… «Игры престолов», например. Там Мартин со сценаристами мочит всех направо и налево – какая уж надежда на хэппи энд.
С кухни доносились отголоски голосов. Гости не спорили – общались. И вели какой-то типично мужской разговор обо всем подряд: о политике, спорте, курсе валют и войне – земля большая, всегда на ней кто-то воюет. А о чем еще им говорить? Не о любви же. О ней только девицы незамужние грезят. И замужние, правда, чаще с другим оттенком и интонацией.
Ася глянула на часы. Пожалуй, ее отсутствие уже переходит грань допустимого. Девушка глубоко вздохнула и медленно выдохнула несколько раз, пытаясь прогнать беспокойство. А потом, как маску нацепила улыбку и пошла к гостям.
На столе дымились чашки с чаем. Малышев похозяйничал на славу: достал торт, где-то нарыл вазочку и насыпал в нее конфеты, налил варенье. Пожалуй, мужчины большие сладкоежки, чем женщины.
Ася выбросила в ведро размякшие пельмени, а полотенце закинула в стиралку.
Геннадий прищурился (девушка внутренне напряглась, в ожидании чего-то плохого) и выдал:
– Хорошо Лехе: тут у него жена, а там его Катя ждёт.
– Катя? – девушка с интересом взглянула на Малышева, надеясь, что сыграно убедительно, иначе для чего ещё Геннадий упомянул это имя, для чего смотрит так внимательно.
– Надо было другие вопросы писать, – еле слышно прошептал Алексей, только Асе. А потом повысил голос. – Ген, не пора ли вам пора, гости дорогие! – и в это фразе не прозвучало вопроса.
Для Сергея все происходящее оказалось огромным сюрпризом. Он, до этого разомлевший и чуть пьяненький, будто протрезвел и обеспокоенно переводил взгляд с одного на другого, и ещё на Асю немного виновато.
Девушка, как актриса, поставившая себе цель заработать Оскар, подмигнула ему, будто говоря: «Не дрейфь, все в порядке» – но жутко хотелось, что все свалили, далеко-далеко, за синие горы, моря-океаны и леса со столетними елями, а то и просто в растиражированное на заборах эротическое путешествие.